Как посетить особняк рябушинского
Обновлено: 18.09.2024
Особняк С. П. Рябушинского (А. А. Рябушинской) — жилой дом в стиле раннего модерна, построенный в 1900—1903 гг. [2] [3] , ныне — музей-квартира А. М. Горького.
Построен по проекту архитектора Ф. О. Шехтеля для С. П. Рябушинского. Это был второй дом, построенный им на Малой Никитской — в 1901 году на углу Садово-Кудринской (д. № 2) он возвёл трёхэтажный доходный дом для Н. С. Канна.
В архитектуре особняка присутствуют элементы английской готики и мавританского стиля. Фасады здания облицованы глазурированым кирпичом светлых тонов, сверху обвиты элементами мозаичного фриза с изображением ирисов. Здание состоит из двух этажей, но разноуровневые окна различных форм создают эффект многоэтажности здания. Решетки на окнах в духе ар-нуво состоят из замысловатых волнообразных узоров, как и низкая ограда вокруг музея. Исследователь архитектуры Уильям Брумфилд считает, что Фёдор Шехтель применил при проектировании особняка Рябушинского композиционный приём блокирования прямоугольных элементов, подобный тому, который ранее использовал Лев Кекушев в первой по времени постройке московского модерна — особняке Листа (1898—1899) [4] .
Главным украшением дома является парадная лестница-волна, расположенная в центре здания, в холле высотой 12 метров. Она выполнена в московской мастерской [Комм 1] М. Д. Кутырина [Комм 2] из эстонского вазалемского мрамора [5] [6] . Образы волны, моря отражали неспокойное состояние общественной жизни России начала XX века.
В построенном доме торжествует кубический объём, подчеркнутый горизонталями сильно вынесенных вперёд плит карниза и прихотливо асимметричными выступами стен, массивных крылец, балконов, всякий раз индивидуально неповторимых и потому утверждающих равноценность всех фасадов. Облицовка светлым глазурованным кирпичом и широкий мозаичный фриз с изображением ирисов, охватывающий поверху здание, выявляют эстетическую выразительность глади стен, прорезанных квадратами больших окон [7] .
По рисункам Шехтеля художником С. А. Виноградовым были созданы девять витражей (в настоящее время для обзора доступны семь из них), которые выполняют не только декоративную роль, но и решают архитектурные задачи. Так, большой пейзажный витраж с соснами и уходящими вдаль полями, создаёт иллюзию окна, увеличивая ограниченное внутреннее пространство.
Символично была решена Шехтелем молельня, увенчанная круглым куполом, расположенная в мансарде, в северо-западном углу дома. Рябушинские были старообрядцами и в момент постройки здания эта комната была тайной [8] . Дорога туда начинается на втором этаже колонной с массивной капителью, состоящей из прекрасных лилий — символа чистоты — и отвратительных саламандр, символизирующих зло. Узкая галерея (путь к добру узок и тернист) ведёт к чёрной (не парадной) лестнице.
С 1931 по 1936 год в особняке по приглашению советского правительства жил А. М. Горький, затем его невестка Надежда Пешкова (Тимоша) со внучками писателя Дарьей и Марфой [Комм 3] . Ныне особняк Рябушинского занимает мемориальный дом-музей Горького, который был открыт в мае 1965 года, и является частью Института мировой литературы имени Горького.
Особняк и здание служб отнесены к категории объектов культурного наследия федерального значения [11] .
Некоторую огрубленность массиву стены придает железобетонный балкон с оплывшими текучими формами. Переплеты оконных рам и решеток своими причудливыми изогнутыми очертаниями иллюстрируют силовые линии, потоки внутренней энергии, заключенной в массах. Неспоконность всей системы ощущается в перепаде ритмов окон и этажей, в смене их масштаба и конфигурации. В особняке применено до десяти вариантов различных окон. В выражении трехмерности композиции, ее нарочитом заострении улавливаются почти скульптурные качества постройки. Через зияющие отверстия проемов, крыльца и выступы масса стремится распространиться во внешнее пространство, но тут же втягивается уступами внутрь, отчего образуется ступенчатая многоплановая композиция фасадов.
Центростремительное тяготение всей системы особенно ощущается со стороны двора, где от затягивания внутрь массы образовался сильно западающий угол. Часть оторвавшейся массы волнообразно бежит по парапету решетки, но снова возвращается обратно внутрь системы. Вязкая масса стен тяжело и неуверенно растет вверх, движению ее препятствует горизонталь сильно вынесенного карниза. Неуверенность движения ощущается и в уличном крыльце, как бы расплывшемся под тяжестью собственной массы.
Тяжелая оплывшая масса садового крыльца, остановленная карнизом, изогнула арочный проем. Подъем масс более решителен в зоне лестничной клетки, но и здесь он глохнет под глубоким карнизом. В результате и по вертикали образовалась ступенчатая, с перепадом уровней композиция особняка.
В конвульсивном содрогании и текучести масс отражается напряженное состояние всей системы.
Картина фасадов предстает как нечто неразомкнутое, предполагающее круговой обход и множество точек зрения. Обращает на себя внимание крупномасштабность композиции особняка, определяемая основными конструктивными объемами, с которыми соотнесены окна, крыльца и различные другие детали.
Ступенчато расположенные окна в объеме лестничной клетки как бы выражают повышенную чувствительность внешней формы по отношению к внутреннему пространству, его особенностям. Необычны и размеры самих окон, с большими гладями стекла.
Фасады несут на себе черты изысканной декоративности, характерной для раннего романтического модерна. Это чувствуется в живописной интенсификации всей поверхности — цвета и материала. Блеклые тона нежно-охристой плитки, покрывающей стены, служат фоном для цветных оштукатуренных поверхностей крылец и оконных наличников и огромного мозаичного фриза, опоясывающего особняк. Теплая охристая гамма стен переходит в окнах в холодные аквамариновые тона, получая свое продолжение в небесной голубизне фриза. Своей цветоносностью особняк вызывает живописные ассоциации. Активным декоративным компонентом фасадов служат также орнаментальные плоскости решеток и оконных переплетов с текучими неуловимыми ритмами самой природы, ее стихий.
Восприятие интерьеров особняка начинается с вестибюля. За толстыми стенами, двойными дверями и небольшим окошком, выходящим во двор, сразу возникает ощущение изоляции от суеты уличной жизни и погружения в интимный мир его владельца. Небольшие масштабы вестибюля настраивают на уютное домашнее расположение, хотя оно далеко здесь от обыденности. И характер пространства и обстановка — все предвкушает восприятие возвышенного; царит атмосфера изысканного вкуса. Приятны соразмерные пропорции самого пространства, эмоциональный фон его создает дерево. Геометризму строгих очертаний балок потолка и портала противопоставлены завитки изящных медных ручек и прихотливо изогнутые линии тонко прорисованных панелей. Плотная непроницаемая масса стены вызывает ощущение сгущенной материи, тогда как в легких прозрачных витражах разделительных диафрагм и просвете окна происходит ее разрядка — пространственная дематериализация.
Природные ассоциации вызывает и мозаика пола с волнообразно расходящимися полукругами. Тема волны имеет здесь свой символический смысл, воплощая стихийные порывы жизни, вечное и неустанное течение времени. Природное органическое начало ощущается и в приемах компоновки элементов декорации в спаянные системы. Так, единой формой воспринимаются портал, панель и вешалка. На противоположной стене в такую же спаянную с панелью форму объединены зеркало и скамья.
Небольшой перепад уровня пола, отмеченный прозрачными диафрагмами, создает ощущение пространственной паузы и слегка заторможенного движения, а отсутствие фронтально расположенной двери не дает ему сколько-нибудь определенного направления. Лишь попав на верхнюю площадку вестибюля, обретается ориентировка в дальнейшем развитии пространства.
Здесь можно говорить об абсолютной раскованности пластической формы, превратившейся в непрерывную текучую массу, вихрящуюся и завивающуюся наподобие морской волны. Оплывшая масса парапета сначала медленно, а затем все быстрее начинает расти вверх, дематериализуясь и рассеиваясь в свето-воздушном пространстве под потолком.
Активную роль в демонстрации этой феерии движения массы и пространства играет витраж, своей просветленностью разряжающий от напряжения сгустившуюся материю. По мере движения по лестнице он появляется в поле зрения трижды, создавая впечатление пульсации ее потока. Витраж разряжает плотную ткань стены, но и не дает ей свободного выхода во внешнее пространство, поток движущейся массы затормаживается и закручивается спиралевидным движением лестницы.
Но именно здесь, на грани перехода к четкому геометризму пространства, находится огромная арка со вставленной в нее колонной; на них приходится последнее энергийное напряжение массы.
Тяжелая набухшая капитель колонны с переплетенными телами змей наглядно выражает это напряжение. Масса арки сдавила ствол колонны, и он получил оплывшие текучие очертания.
Большой арочный проем парадной лестницы непосредственно связывает ее с большой столовой. Однако возможность свободного перетекания затруднена — в обрамлении арки возникает ощущение пространственной паузы. Линии орнаментальной решетки, вставленной в верхнюю часть ее, создают иллюзорную плоскость, пропускающую и одновременно задерживающую взгляд. Когда-то проход задергивался еще бисерной занавеской Деревянное обрамление арки направлением своих растекающихся по стене линий также отвлекает взгляд от глубины, заставляя скользить его вдоль плоскости. Лишь физическое проникновение в соседствующее пространство снимает зрительную паузу. По контрасту с лестницей зал столовой кажется резко пониженным, даже несколько придавленным под сильно прогнувшимся сводом.
Упругость этого свода ощущается и в линиях ребристой лепной декорации, заканчивающейся у основания потолка темпераментными завитками. Напряжение передалось проемам. Мотив сдавленной арки повторяется в очертаниях окна.
Вакханалия текучих линий получает наиболее бравурное выражение в люстре. Причудливая ее форма уподоблена сплетенной из побегов корзине, наполненной гроздями фантастических плодов. Линеарное и пластическое начало соединяются в текучей живописной форме беломраморного камина, как бы вырастающего из стены. Поднимаясь вплоть до свода, он служит главным украшением столовой и ее духовным эпицентром. Напряжение чувствуется в диссонирующих пропорциях камина, с тяжелым оплывшим верхом, образовавшим над его устоями пластический нарост. Неспокойное состояние массы выражено растеканием линий, обволакивающих поверхность. Струящиеся из топки камина, наподобие дыма, они, поднимаясь, спутываются и закручиваются в призрачное облако, сквозь которое проступает объемно вылепленная женская фигура с огромными распластанными крыльями бабочки. Символика чувств, выраженная в этом образе, погружает в мир грезы, неясной загадочной мечты. Рефлексия этого настроения в отвлеченной форме получает свое развитие и в мотивах орнаментального бордюра, опоясывающего стены столовой. Однако на уровне деревянной панели абстракция чувств снимается, более конкретно ощущается пространство, масштабно соразмерное человеку. Здесь господствует строгая графичность линий, соответствующая четким прямоугольным очертаниям зала. Стены свободны, вся мебель смещена к центру, посредине столовой стоит лишь огромный стол, окруженный стульями. Положение его подчеркнуто столь же огромным ковром на полу и свисающей над ним люстрой.
В целом в пространстве столовой царит настроение сумеречных раздумий. Определенное настроение создает и окно, занимающее почти всю западную стену. Это взгляд в иной мир — еще один духовный план. В солидной деревянной раме окна с изящной графикой переплетов простирающийся за ним пейзаж смотрится наподобие драгоценной картины. Эмоциональность атмосфере придает и неравномерное освещение пространства с живописным порханием света и тени, выделяющим объемные элементы декорации.
Наугольное расположение дверей столовой снимает ощущение сквозной проходимости пространства, взгляд скользит замедленным движением вокруг стола. Преодолев зрительное сопротивление растекающихся плоскостей порталов, попадаем отсюда в гостиную. После давящего потолка столовой более стройные и соразмерные пропорции этого зала создают ощущение некоторой разрядки пластического напряжения.
Здесь улавливаются новые оттенки элегического настроения, связанного с ощущением и переживанием жизни природы, которая через огромное окно фрагментом входит в образную систему пространства.
Особое значение в образной системе интерьера гостиной приобрело окно, которое воспринимается здесь как некий духовный символ. Его деревянное обрамление, распространяясь по стене, образует тяжелую раму с балдахином для простирающегося за ним пейзажа. Как и порталы, растекающийся по поверхности стены балдахин создает ощущение пространственной паузы, не давая внешнему миру слиться с миром внутренним. Их соотношение более сложно — это разновременные и разноплановые миры, связь между которыми строится через систему внутренних ассоциаций. Точно так же соседствующие помещения вестибюля и столовой воспринимаются отсюда несколько отстраненно, через пространственную паузу порталов. Наугольное расположение дверей затормаживает взгляд на круговом движении вдоль стен. Мягкие текучие формы порталов и окна сочетаются со скруглением линий потолка, образуя колышущуюся линеарную основу гостиной. Красивы порталы с картушами растительного орнамента. Столь же органичны стилизованные растительные мотивы декора дверных бронзовых ручек.
По другую сторону вестибюля находятся небольшие интимные помещения особняка — личный кабинет и примыкающая к нему комната отдыха. Они также в своем роде уникальны. В кабинете с уютными соразмерными пропорциями пространства благодаря большому окну довольно много света. Обстановка здесь строже, настраивает на созерцательную тишину, стимулируя интеллектуальную деятельность. Как и в других помещениях, его украшает большое полукруглое окно с видом на городской пейзаж. Небольшое окошко, смотрящее во двор, проецирует в этот замкнутый мир еще один фрагмент жизни природы. Прием сопоставления разномасштабных планов характерен для раннего модерна. По диагонали от входной двери, в углу расположен большой камин с деревянной горкой. Формы его строги и геометричны, как и прилегающая к нему деревянная панель, абсолютно гладкая, без филенок. На этом фоне лишь деревянное обрамление окна смотрится сочной барельефной вставкой. Темпераментно изогнутые дуги переплетов рамы получают отзвук в текучих линиях наличника и обрамлений дверей. Органическое начало улавливается в мотивах цветочных гербариев, украшающих деревянные двери. Более строг и геометричен здесь и потолок, обработанный простыми деревянными балками по белой штукатурной основе. Однако осветительная арматура трактуется совершенно органически, в виде свисающих капель. Движение не навязчиво, задержавшись на камине, взгляд сосредоточивается на окне и лишь случайно можно заметить в углу еще одну дверь, ведущую отсюда в комнату отдыха.
Нюансировка настроения приобретает все более утонченный характер по мере перехода к интимным помещениям особняка. Небольшая, почти квадратная комната, спокойных приятных пропорций, решенная в мягких пастельных тонах, создает ощущение разрядки после эмоционального перенапряжения. Нежная клеевая окраска стен, имитирующая обои, вызывает ассоциации с легкой вуалью, обволакивающей пространство. Мягкость вносится плавным скруглением углов комнаты. Цветовая легкость колорита стен находит отзвук в столь же нежной разделке потолка мелкой геометрической сеткой. Вся декоративная система комнаты графицизирована и почти бестелесна, что особенно ощущается по контрасту с массивными обрамлениями окон и дверей предшествующих помещений.
Энергийная масса усмирена здесь до состояния полупрозрачности.
20.10.2018
Немного странно называть квартирой огромный особняк, принадлежавший когда-то промышленнику, банкиру и меценату Степану Павловичу Рябушинскому.
и крючков для одежды. Крючки такой формы невозможно вырезать из листового металла. Их нужно либо отливать, либо варить.
Парадным входом пользовался только Алексей Максимович. Остальные, чтобы не шуметь возле находящихся неподалеку кабинета и библиотеки, проходили через черный вход.
Еще одна настенная вешалка установлена в том месте, где Горький обычно раздевался, придя с улицы. Пальто, сапоги, трости — предметы мемориальные.
Изготовленная по эскизам Шехтеля вешалка перенесена сюда из другого помещения.
На фотографии 1902 года видны еще не закрытые с обеих сторон горьковскими книжными шкафами, как сейчас, ширмы-стрекозы. Вдали слева, под окном, шехтелевская скамья с овальной аркой в основании.
Фотография из альбома Ф. О. Шехтеля. 1902 г.
Сейчас вместо нее диванчик с выдвижными ящиками. Применительно к диванам большей длины подобная конструкция с ящиками называется диваном-шлафбанком.
Столовая
Она же гостиная.
при Рябушинском находился гораздо более пластичный экземпляр. В основе его линий — пузыри, характерные для модерна.
Столовая. Эскиз Ф. О. Шехтеля. Начало 1900-х гг.
Вдоль стены, противоположной буфету, Шехтель задумал большой камин из белого каррарского мрамора. Камин разобрали в 1932 году, так что сохранилась фотография, на которой Алексей Максимович запечатлен на его фоне сидящим в курительном кресле.
Столовая. Фотография из альбома Ф. О. Шехтеля. 1902 г.
После уничтожения камина стену обшили панелями, снятыми со стены, перекрытой буфетом, и поставили диван честер. Здесь и далее честеры будут с каретной стяжкой.
Рядом напольная радиола американской фирмы RCA-VICTOR — подарок Горькому от советского правительства. В углу — концертный рояль C. Bechstein, на котором играли Кабалевский, Хачатурян, Нейгауз.
Стулья с кожаными спинками, обитыми мебельными гвоздиками, двух разных конструкций и поэтому чуть разной высоты.
При переходе из столовой в библиотеку нельзя не обратить внимания на дверную ручку.
Библиотека
Бывшая гостиная дома Рябушинского.
Стоящие по всему периметру комнаты книжные шкафы красного дерева были изготовлены по эскизам Горького. Он же расставил книги в том порядке, который был ему удобен для работы.
Вообще, библиотека Горького насчитывает 10.000 названий (12.000 томов) и размещена в 44 шкафах — здесь, а также в секретарской, двух вестибюлях и на ступенях лестницы.
Кресло и диван — честеры с вертикально простеганной обивкой спинок и локотников.
Диван из-за своей глубины претендует на то, чтобы быть турецким.
Кабинет
Темой первоначальной отделки кабинета Рябушинского был лавр: Шехтель желал хозяину дома успехов во всех его начинаниях.
Меблировка кабинетов Горького, как утверждали современники, всегда выглядела одинаково, где бы он ни жил. Дело в том, что Алексей Максимович привык работать за просторными письменными столами, высота которых на 10 сантиметров превышала стандартную. Во-первых, он и сам был немалого роста. Во-вторых, врачи рекомендовали ему беречь измученные туберкулезом легкие и не сидеть ссутулившись. Кроме того, в его письменных столах не было тумб и ящиков. Горький считал, что попавшие в ящики бумаги надолго там задерживаются.
Водились у Горького и другие привычки. Так, в своих рукописях, исполненных четким, легко читаемым, почти каллиграфическим почерком, он оставлял справа поля шириной в 1/3 листа — для последующих правок. Под рукой у него всегда находилось много цветных карандашей.
Китайское кресло XVIII века из железного дерева, или дерева наньму, было подарено Горькому его невесткой Надеждой Алексеевной Пешковой.
В 1935 году Надежда Алексеевна обратилась к Алексею Толстому и попросила его посодействовать в выборе подарка по случаю дня рождения Горького. В результате с помощью Толстого у ленинградских антикваров были куплены кресло, стол для лютни и два табурета — все предметы в китайском стиле.
В чемоданчике, лежащем на одном из табуретов, Горький носил рукописи.
Алексей Максимович собрал обширную коллекцию нэцке и окимоно. Работы мастеров XVIII–XX вв. представлены в угловой шехтелевской витрине, оборудованной над камином, и в пристроенном по просьбе Горького слева от камина шкафчике.
Напротив камина еще один кожаный диван-честер, окруженный двумя стульями в английском стиле.
Кресло-честер у окна.
Люстру, к сожалению не шехтелевскую, забираю в пятьдесят вторую дюжину люстр и паникадил.
Мебельный гарнитур первоначально предназначался для молодого поколения — Максима Алексеевича Пешкова и его супруги Надежды Алексеевны. Неоклассицистические кровать, прикроватная тумбочка, шкаф шпонированы деревом двух цветов, украшены металлическими деталями и резьбой.
По просьбе Горького в интерьере появилась угловая полка, на которую писатель выставлял книги, отобранные для вечернего чтения. Читал он подолгу, сидя в очередном кресле-честере.
Продолжение горьковской восточной коллекции представлено в витрине японской работы.
Лестница
Вообще, интерьер особняка Рябушинского задумывался архитектором как состоящий из трех символических уровней. Первый этаж подводный. На второй ведет знаменитая шехтелевская лестница-волна, вздымающая на своем гребне светильник-медузу.
При взгляде сверху медуза превращается в черепаху (подобных затей в шехтелевском интерьере много). Вдоль всего лестничного марша — горьковские книжные шкафы.
На промежуточной площадке — два встроенных в ниши диванчика.
Второй этаж
По замыслу Шехтеля, второй этаж — стихия воздуха. По замыслу же Горького, здесь жили, кроме семьи его сына, воспитательницы внучек, медсестра, художник Ракицкий. Сам Алексей Максимович из-за болезни ног на второй этаж не поднимался.
Люстра.
И еще одна.
Моленная
На следующем, секретном этаже была моленная Рябушинского. Это третий, верхний, горний уровень всего дома. В алтаре — трехчастное окно, обрамленное полотенцами.
В куполе — световой фонарь.
Моленная — слово старообрядческое. Притесняемые властями вплоть до 1905 года, старообрядцы не имели возможности полноценно устроить церковную жизнь — и организовывали ее в домах. Шехтель спрятал моленную таким образом, что ни снаружи, ни даже изнутри дома посторонние о ее существовании догадаться не могли.
На этом шехтелевская экскурсия, к которой нам удалось присоединиться, закончилась, и мы спустились вниз — на подводный уровень. Когда группа рассосалась, мы обратились к экскурсоводу с расспросами о Горьком. То, что мы заговорили не о Шехтеле, не о Рябушинском и не о старообрядцах, чрезвычайно расположило к нам экскурсовода, и она прошла с нами еще раз по всем этажам и под конец завела в помещение, закрытое на ключ, — секретарскую.
Секретарская
При Рябушинском — комната горничных.
В углу книжные шкафы — продолжение горьковской библиотеки. Вдали диван с высокой спинкой, вписанный в мостовую конструкцию со шкафчиками и полочкой. Перед двухтумбовым письменным столом маленький восьмиугольный столик в строгом, не шехтелевском модерне.
Секретарями Горького были его сын Максим Алексеевич Пешков и издательский работник П. П. Крючков. Алексей Максимович перепечатывал рукописи и переводил для отца с четырех языков.
Фото: из открытых источников в интернете
Обязательно посетите особняк Рябушинского, что на Малой Никитской улице, если вы там еще не были. Сейчас особняк Рябушинского занимает мемориальный дом-музей Горького. Оплата, как я понял кто-сколько-даст. Насладитесь духом дома-дерева (мирового дерева). Дом выполнен в светлых тонах, стены отделаны керамической плиткой и майоликой с изображением причудливых орхидей, широкие окна в замысловатых переплетах, рисунок которых перекликается с балконной решеткой и оградой - все продуманно, стилистически выдержано и безумно красиво
Особняк Рябушинского - архитектурный шедевр в стиле модерн. Построен в 1900-1902 годах архитектором Ф.О. Шехтелем, признанным мастером этого стиля. Заказчиком выступил известный московский меценат Степан Павлович Рябушинский. Ему принадлежала одна из лучших коллекций старинных икон собранных им по всей России, которые он хранил в своем особняке на Никитской.
02 Главной изюминкой дома стала парадная лестница холла, выполненная в форме волны. Каскад мраморных волн, выкидывающий высоко вверх люстру-медузу, зеленоватые стены, имитирующие морскую стихию, приглушённое освещение, ручки дверей в форме морского конька создают картину подводного мира. Шехтель продолжил эту игру и в оформлении остальных комнат — растительные мотивы, морская тематика, причудливые улитки и бабочки, замаскированные в деталях интерьера, — в этом доме кипит особенная жизнь.
15 Балкон внутри дома!
16 Световой фонарь над лестницей
21 Потрясающе интересная карта: щелкнул на бегу, подумал: "потом нагуглю" и вот не могу ее никак найти.
22 Привет от второго великого писателя встретился совсем случайно: при моем появлении подъехал и остановился экскурсионный автобус "Михаил Булгаков", провозивший очередных любителей мистики мимо московских особняков: "Булгаковская Москва" (Дом 302-бис – Патриаршие – Особняк Маргариты на Спиридоновке – Особняк Рябушинского - Литературный институт – Последняя квартира Булгакова – Особняк Маргариты на Остоженке – Подвал Мастера – Дом Пашкова)
23 В соседней церкви венчался третий великий писатель: А.С.Пушкин и Наталья Гончарова.
24 На территории особняка был построен корпус, где находились конюшня, прачечная, дворницкая и проживала прислуга Рябушинских. В одном из его помещений с 1941 по 1945 год жил и творил четвертый великий писатель Алексей Николаевич Толстой, а в настоящее время здесь находится музей-квартира писателя.
Читайте также: