Почему бродский уехал в сша
Обновлено: 18.09.2024
Весной 1964 года поэта Иосифа Бродского выслали из Ленинграда как тунеядца. О Бродском хлопотали его защитники, литераторы и родственники. В самиздате ходила составленная Фридой Вигдоровой стенограмма судебного заседания. В целом, характер этого дела понятен: советская власть расправилась с неугодным поэтом, использовав принятый тогда указ о тунеядцах как один из способов борьбы с инакомыслящими. Впоследствии этот способ больше не использовался — судя по всему, попытка была сочтена не совсем успешной.
До недавнего времени практически все, что мы знали об этом громком деле, — это были рассказы защитников и друзей Бродского и стенограмма Вигдоровой. Ни одной официальной бумаги, написанной в связи с этим делом, до сих пор известно не было. Их и не должно было быть: дело по тунеядству — мелкое административное дело. Оно не предполагает предварительного следствия, прокурорского надзора, дело ведется районным судом. И постоянному хранению в архиве такие дела не подлежат — его должны были хранить в архиве районного суда лет пятнадцать, после чего сдать в макулатуру.
Это очень странно: дела о тунеядцах — вообще не компетенция КГБ и союзной прокуратуры. Оно рассматривалось районным судом Ленинграда — то есть соответствующее надзорное дело должно было быть в районной или максимум городской Ленинградской прокуратуре.
Первый документ в этом деле — это письмо из ЦК КПСС, подписанное Николаем Романовичем Мироновым, заведующим отделом административных органов ЦК, который курировал все силовые и правовые структуры.
29 февраля 1964 года, еще до вынесения приговора по делу Бродского, Миронов пишет Генеральному прокурору Руденко:
Вроде бы все понятно: защитники Бродского дошли до Миронова. Миронов формально распорядился разобраться и спустил это дело в прокуратуру. Тогда союзная прокуратура затребовала материалы по делу Бродского и получила из Ленинграда кое-какие официальные бумаги — в том числе справку из Ленинградского Союза писателей, направленную против Бродского, справку из Управления КГБ по Ленинграду и письмо в защиту Бродского. Для проверки в Ленинград был командирован сотрудник прокуратуры РСФСР.
В результате 12 марта прокуратура отчиталась Миронову, что с делом Бродского все в порядке, Бродский правильно привлечен к ответственности как тунеядец, и 13 марта районный суд города Ленинграда выносит приговор: выселить Бродского из Ленинграда сроком на пять лет. Тут вроде бы все совершенно понятно и предсказуемо.
Но через полгода в деле вдруг наступает перелом. Николай Романович Миронов, которого полгода назад вполне удовлетворила отписка из прокуратуры, 3 октября подает в ЦК КПСС докладную записку, что ленинградская писательница Грудинина просит пересмотреть дело Иосифа Бродского. Она утверждает, что материалы этого дела сфальсифицированы, а приговор народного суда о выселении Бродского как тунеядца является грубым нарушением законности. Несколько ранее с заявлениями о необоснованном привлечении Бродского к ответственности обращались в ЦК КПСС и другие писатели.
С этого момента тональность всех резолюций как Миронова, так и высших чинов прокуратуры резко меняется. Первый заместитель Генерального прокурора СССР Михаил Маляров 10 октября запрашивает у помощника Генерального прокурора Леонида Седова материалы по делу Бродского. Седов на полях записки пишет, что материалов по этому делу у них нет. Они спешно запрашивают материалы, даже отправляют запрос в Архангельскую область. То есть все неожиданно забегали. Что-то должно было случиться.
Что же, собственно, произошло, почему заведующий отделом административных органов ЦК вдруг вернулся к этому вопросу?
Через несколько дней после Пленума Николай Романович Миронов погиб в авиакатастрофе, а дело, будучи запущенным, дальше по законам бюрократического жанра раскручивалось уже само.
Для пересмотра любого дела существует предусмотренный законом порядок: прокуратура подает апелляцию в суд следующей инстанции, то есть в данном случае в Ленинградский городской суд, дальше, если нужно, в следующую инстанцию. Начав действовать через ЦК КПСС, они этот нормальный порядок нарушили. Вместо нормального прокурорского пересмотра ради дела Бродского была создана Межведомственная комиссия, в которую вошли три очень высоких чина: от Верховного суда, Прокуратуры и КГБ, и все союзного, а не республиканского уровня. Эта комиссия отправилась в Ленинград и провела там серию бесед со всеми причастными к делу Бродского. Вся ленинградская партийная верхушка — руководство КГБ, городское начальство — уперлись намертво, утверждая, что Бродский был осужден правильно.
Параллельно члены комиссии, работавшей в Ленинграде, составили свое заключение, сходное с теми выводами, к которым пришел Шарутин. 7 декабря они подали докладную записку руководителям всех трех ведомств — Генпрокуратуры, КГБ СССР и Верховного суда. А затем на основании этой справки, за подписью уже начальников ведомств, была написана докладная в ЦК.
15 февраля Маляров, который должен был прийти в ярость, теперь уже за своей подписью подает протест в Верховный суд РСФСР. Дальше решался вопрос о том, отменить ли приговор вообще или снизить срок до уже реально отбытого — то есть дать ли ленинградской власти возможность сохранить лицо или прямо объявить дело неправомерным.
Наконец 4 сентября 1965 года суд удовлетворил протест прокуратуры по делу Бродского, а срок его высылки сократил до одного года и пяти месяцев, то есть до фактического. Бродский вышел на свободу — и, наверное, так никогда и не узнал, какая битва бюрократических гигантов разыгрывалась на фоне его дела.
Проспект был пуст,
Из водосточных труб
Лилась вода, сметавшая окурки
Он вспомнил гвоздь, и струйку штукатурки.
И почему-то вдруг с набрякших губ
Сорвалась ругань.
Глядя в пустоту он обомлел,
И, осознав нелепость,
Так удивился собственному рту, -
Что врос бы в грунт, не покажись троллейбус.
© Бродский
Кошмар не в том, что Бродский - не поэт,
а просто поэтический проект,
но в том, что те, кому он как поэт,
и те, кому он кажется поэтом,
не в силах доказать,
что он - поэт,
иначе, как назвав его поэтом.
И в том кошмар,
что как ни называй,
любая вещь останется предметом.
У нас поэтом будет и трамвай,
но должен будет душу греть при этом.
А Бродский, как его не называй,
поскольку сам он грелся только ¨баксом¨,
для нас в Росиии - даже не трамвай.
Его мы уступаем англо-саксам.
Возможно, что были и другие документы, которые и подготовили информационное наполнение, когда хорошо подготовленный семинарист Иосиф, приобрёл иную, более высокую меру понимания, что позволило перейти в новое качественное состояние. Сталин стал концептуально властным, хотя и на уровне образов, не в силах облекать это в слова, явив, таким образом, собой впервые в истории текущей цивилизации концептуальную власть, альтернативную текущей. Чтобы осознать величие Сталина, необходимо понять, что для текстуально-книжной формализации идей такой власти требуется понятийный аппарат в размере 300-400 слов. У Сталина этих слов не было, но он сумел в воображении, создать многомерную синергирующую образную картину, которая и предоставляла ему те решения, которые он, Сталин, реализовывал. Господствующая концептуальная власть, по вполне понятным соображениям, методично проводит мероприятия по изъятию из всех языков мира этих слов, также как и их описания. А если учесть, что у такого субъекта, для таких процедур есть в запасе много тысяч лет автократичного правления, то вопрос о недопущении этих слов в языки, приобретает чисто технологический характер. Это просто создание таких структур, в обязанность которых входит отслеживание разнородных потоков данных. Распознавание концептуально альтернативного кода происходит на уровне эгрегориального управления "надзирающих" ставленников. После детектирования и происходит практически автоматическая блокировка любых самочинных проявлений философской деятельности в области догадок, которые могут превратиться в такие понятия, что способны стать семантическим ядром такой теории управления, в которой и будут, случайно или же намеренно, раскрыты принципы матричного управления. Сожжённый Джордано Бруно, безупречно спланированная ликвидация Пушкина, проклятие от РПЦ Льва Толстого, изъятие в НКВД с последующим уничтожением дневников Михаила Булгакова, преследование Ивана Антоновича Ефремова от "андроповского гестапо" – это всё именно такие примеры системных действий. И, подчас, даже сами исполнители, вплоть до первых лиц таких структур, даже не догадывались до истинных причин тех действий, которые они производили.
Это потому как для концептуальной власти, такое понятие, как "конкуренция" является оксюмороном. В случае, если две матрицы антиномичны, управление перехватывает та, которая создаётся с более высокой мерой близости к законам мироздания. Иначе говоря, управление на основе матричных методов достаточно эффективно до того момента, пока не появляется другой субъект с иным чувством меры, иначе определяющий цели управления. А если один из субъектов реализует свою матрицу информационно-мерным наполнением, ближе к Матрице Божественного Предопределения, то он перехватывает управление у того субъекта, который не способен осуществлять предикцию с более точной сходимостью с прогнозами и практическими результатами управления. Сталин сумел сделать именно это. Однако господствующая концептуальная власть переиграла Сталина, потому как он не мог формализовать свои образные представления, а следовательно не мог в словах передать эти образы. И, как следствие, не смог собрать "критическую массу" людей, которые смогли бы удержать и менеджировать матрицу, которую он сумел, так или иначе, создать в одиночку. Но в любом случае, это было шоком для тех, кто осуществляет концептуальную власть, ведь это случилось впервые за много тысяч лет. Кстати, здесь читателю стоит запомнить, что именно прецедент не только открытия факта под названием "концептуальная власть", но и реализация этого на практике, и есть основа той необъяснимой народной любви простых людей к Сталину, равно как и жгучая ненависть всех паразитов к нему же. Это, тот самый "корень", в который рекомендовал зрить Козьма Прутков. И, как мы уже понимаем, культ личности Сталина, который поддерживается как в Китае, так и в партии папы Зю, а также множественными дебилами фанатиками по всему миру, является операцией прикрытия, задача которой как можно дальше скрывать факт существования концептуальной власти и матричного управления.
Теперь о сути той матрицы, от лица которой бродский и осуществлял сборку своих стихов, именно она поставляла ему запчасти и запускала конвейер. Любое действие может проистекать либо в русле Промысла Божественного, либо противостоять ему. Третьего не дано. Переходим к главной задаче библии. Это огромный сборник информации, а информация - это уже управление. А у любого управления есть цель. Управления без цели не бывает. А управление информационное - хитрая штука! Можно не читать или даже игнорировать библию. Но даже такой праздник, как "Новый Год" есть матрично-концептуально обусловленное информационно накрытое библейское проявление. Особенность библии в том, что настоящая цель управления там не оглашена явно, а дезинтегрированно рассыпана по тексту, находясь в умолчаниях. Также невозможно заявить, что вся информация в библии противостоит Промыслу Божественному. Здесь мы имеем дело с типичным разнонаправленной вектороцелевой ориентацией. Для того, чтобы оказать воздействие в целях подчинить кого-нибудь силой, правда, вообще не нужна. Чтобы соблазнить неискушенного индивида к употреблению наркотических веществ, нужен уже хотя бы один процент правды в потоке лжи. Для того, чтобы закабалить простачка ростовщическим процентом, потребуется всего лишь 20% правды. Если надо продвинуть идеологическую доктрину, такие например, как религии или марксизм, то требуется, чтобы не менее половины в том, что воздействует на неокрепшие умы, было правдой. Если потребуется сочинить лживую историю, то тогда такой псевдо-историк будет вынужден дать более 80% правды. Но вот если дело касается мировоззрения или образа мышления, то для тех, кто решил обмануть, картина совсем грустная. Только 1 (один) процент (. ) неправды допустим среди 99% правды, чтобы операция была успешной. И правило этого, одного процента строго соблюдал бродский. Гениальная ложь это не ложь геббельса, который лгал всё время. Гениальная ложь требует для начала создать особым образом структурированный поток правды. А потом, бросать в этот поток крохотные частички лжи, которые собираются в водоворотах и омутах воедино, после чего проглатываются, словно это собственные мысли того, кто потребляет такой поток. Именно так построена вся библия. Но, если вооружиться методологией, то вскрыть суть библии не составит труда. Таким образом, можно вскрыть доминирующую цель управления, которую можно назвать так: Доктрина “Второзакония-Исаии”.
Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт, поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский: Никто. А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А вы учились этому?
Бродский: Чему?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят. где учат.
Бродский: Я не думал. я не думал, что это дается образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: Я думаю, это. от Бога.
Это документальный отрывок из судебного заседания (фрагмент стенограммы). Так вот тут самое главное, что не от "бога". Лучше всего это описывает Коран:
1. Благословен тот, кто ниспослал Различение Своему рабу, чтобы Мухаммад стал увещевателем для обитателей миров;
2. Благословен тот, которому принадлежит власть над небесами и землёй, который не породил для Себя ребёнка, и который ни с кем не делил власть. ОН СОТВОРИЛ ВСЁ СУЩЕЕ И ПРИДАЛ ЕМУ ДОЛЖНУЮ МЕРУ.
3. Неверные стали вместо Него поклоняться другим богам, которые ничего не создают, но сами сотворены.
когда я услышал, насколько глубоко русский поэт погрузился в философию Достоевского, я понял — именно это и есть задача поэта: не только превозносить своих предшественников, но пытаться осмыслить, в чем именно состоит величие написанного ими
Оговорюсь с самого начала: после его отъезда, а особенно после того, как он получил Нобелевскую премию и спустя несколько лет скончался, в нашем с ним родном городе появились люди, выдававшие себя за близких его друзей. Дело обыкновенное – так случается, когда уходит из мира яркая личность. Нет, я не был близким его другом, а просто – одним из знакомых, бережно сохранившим машинописные тексты его стихов, потому что с первой минуты, как услышал его, понял, что являюсь современником великого поэта.
Но Бродский не походил ни на кого. Ни на входящих в моду Вознесенского, Евтушенко, Рождественского, ни на советских классиков. Поэзия каждого из них не выходила за рамки тогдашней незримой, но ощущаемой всеми советской парадигмы. Для Бродского же эти границы не существовали. Ни один российский поэт, кроме Бродского, не мог написать тогда строки, которые были в конце только что услышанной мною поэмы в монологе Чёрта:
Потому что в этом городе убогом,
Где погонят нас на похороны века,
Кроме страха перед дьяволом и Богом
Существует что-то выше человека.
Бессмертия у смерти не прошу
Испуганный, возлюбленный и нищий.
Но с каждым днем я прожитым дышу
Уверенней и сладостней и чище…
Которые кончались так:
Пусть время обо мне молчит.
Пускай легко рыдает ветер резкий
И над моей могилою еврейской
Младая жизнь настойчиво кричит.
По причине ощущения полной внутренней свободы в стране, где человеческое существование было со всех сторон огорожено государственными рамками, двадцатидвухлетний Бродский был единственным, особым, ни на кого не похожим поэтом. Он не был антисоветчиком. Или наоборот – антиимпериалистом. Он был просто выше всего, что считалось незыблемым и главным в СССР, и не замечал этого. И поэтому, будучи младше нас, казался старше и мудрее, чем мы. Да так оно и было…
К девятому классу ему опротивела социальная ложь, которой была пропитана советская школа, и он оставил ее. А дальше были работы: фрезеровщиком на заводе, санитаром в морге, смотрителем маяка, рабочим в геологических экспедициях. И что поразительно: в тех первых стихах, которые он начал тогда писать, нет ни малейшего следа ученичества. Они сразу отличаются высоким профессиональным уровнем. Внутренняя свобода пронизывала не только его поэзию, но и отношение к практической жизни. Он был абсолютно чужд государственной идеологии. И тогдашние питерские власти быстро ощутили эту его чуждость. Поэтому, скорее всего, на арест он был обречен. Особенно когда власти обнаружили, что многие молодые люди переписывают, перепечатывают и передают друг другу его стихи, а композиторы начинают писать на них музыку…
Но было продолжение. Наконец, американцы позвонили. И выяснилась довольно глупая, если не отвратительная, история. По всей вероятности, соответствующие люди очень не хотели встречи Бродского с иностранцами. Я жил в начале Обводного канала. Когда американцы сели в вызванное ими такси, шофер высадил их, отвезя к концу канала, в другую, очень далекую часть города. К тому же начался дождь. Промокшие и заблудившиеся американцы с трудом добрались до отеля и лишь тогда сумели мне позвонить. К их удовольствию Бродский всё же поговорил с ними минут десять-пятнадцать по телефону.
Побывав у кого-либо дома, Иосиф часто оставлял на память несколько строк. Оставил и мне. Я как раз начал трудиться над историческими книгами. И шутливые строки его были об этом:
Работать в новом жанре стал
Он прежде про живых писал,
А нынче – про покойников.
С тех пор несколько раз мы проходили с ним вдвоем весь Литейный проспект от Союза писателей до Невского, говорили о том, что заботило нас обоих. Однажды Иосиф прочитал мне уже не так громко, как в аудиториях, свои переводы знаменитого польского поэта Галчинского. В другой раз – о том, как мерзко поступили с ним перед судом, отправив его якобы на экспертизу, а на самом деле в отделение буйнопомешанных.
Рассказывают, что на его лекции о русских поэтах студенты шли толпами. А сам он стал лауреатом нескольких самых престижных литературных премий.
Уезжая, Бродский оставил Марамзину и нескольким друзьям выправленные своей рукой перепечатки всего написанного в России.
Отсидев год в тюрьме, Марамзин, как и Бродский, был выдворен из России. Он поселился в Париже, а русская культура лишилась еще одного талантливого прозаика. Папку с оригинальной правкой самого Иосифа Бродского я, конечно же, сохранил.
Музей откроется в день рождения поэта.
Слова эти были сказаны им, когда до кончины оставалось совсем немного. В них просвечивают спокойный стоицизм Иосифа, присущий ему с юных лет, и одновременно – горестное ощущение того, что на взятие еще одной вершины сил уже не осталось. По причине рождения в недоброй к талантам стране.
Мир, вероятно, спасти уже не удастся,
но отдельного человека всегда можно. (Бродский)
Фигура Иосифа Бродского оставила значительный след в русской поэзии, оригинальный стиль поэта и его непростая судьба не позволяют пройти мимо с равнодушием на лице. Биография поэта-диссидента полна крутых поворотов и интересных фактов, творчество Иосифа нельзя подвести не под один шаблон, а перипетии жизни вызывают интерес не только у почитателей Санта-Барбары.
От пелёнок до стихов
В когорте русских поэтов прибавилось 24 мая 1940 года, когда в семье бухгалтера (мать) и военного фотографа (отец) родился Иосиф Бродский. Да, сонм поэтов тогда ещё не знал о прибавлении в рядах, но мальчик упорно это доказывал, за что перед ним и открылись двери признания в недалёком будущем.
Первые годы жизни прошли под гнётом войны, что наложило свой опечаток на будущее творчество. Семья успела эвакуировать в Череповец, так что ужасы блокады прошли мимо, но следы на сердце остались. Возвращение в Питер датируется 1945 годом, вскоре Иосиф идёт в школу, любовь к которой остыла в 8 классе. Бродский бросает школьную парту и идёт работать фрезеровщиком, чтобы помочь семье материально.
Будущие лауреат Нобелевской премии сменил немало профессий, ещё больше тех специальностей, в которым поэт двигался, но не дошёл по воле судьбы. Иосиф хотел стать и медиком, и проводником, все новое его привлекало, но быстро отторгало, так как главное в юношестве было – это желание идти вперёд, а не топтаться на месте.
Есть воспоминания школьных друзей, которые рассказывают, что они с Бродским строили в детстве реальные планы угона самолёта (реальные с учётом детской фантазии). Между планами по угону лайнера Иосиф увлекается иностранным языками и философией, оставившей след в его будущем творчестве.
Творчество – взлёты и падения
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада.
Из признанных поэтов влияние на Бродского оказывает творчество Цветаевой и Пастернака, оставил след и Мандельштам, который уже растворился в советской машине репрессий. Среди друзей молодые поэты – Рейн, Бобишев и Горбовский.
Это значимый поворот в биографии Бродского, так как в это время нельзя было быть настолько свободным – все должны были работать на благо Родины. Отсюда начинается уголовное преследование, и Иосиф получает за тунеядство ссылку на пять лет. Полностью отбыть в ссылке 5 лет не вышло – срок скостили по ходатайству известных в СССР людей- Ахматовой, Маршака и Паустовского.
Эмиграция Бродского
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно - возглас счастья.
Только в уборную - и сразу же возвращайся.
В Штатах Бродский не только пишет и работает над переводами, но и организует поэтические фестивали, преподаёт и читает лекции о русской литературе. Благодаря ему западный мир узнал много нового о Достоевском и Ахматовой, Мандельштаме и Цветаевой. Уже под конец 70-х годов Бродский становится профессором и его выступлений ждут в лучших университетах США – Мичигане, Колумбии, Нью-Йорке и т д.
В 80-е годы поэт пишет объёмные работы, а также всё больше внимания уделяет эссе. Иосиф написал предисловие к платоновскому Котловану, много пишет о Достоевском и других писателях и поэтах России.
Смерть пришла к Иосифу Бродскому в 1996 году в Нью-Йорке, после отъезда в США поэту так и не удалось побывать в России. Прах поэта покоится в Венеции, которая вместе с Санкт-Петербургом была при жизни одним из любимых городов.
Интересные факты
Вот ТОП-5 самых интересных фактов из жизни Иосифа Александровича:
Эпоха Бродского в цифрах
Закончим биографию великого поэта его же словами:
Иосифу Александровичу это удалось, его стиль и понимание настоящего достойны уважения, поэт всегда шёл своей дорогой и избежал в жизни шаблонности и подражания.
Читайте также: