Отдых на грани нервного срыва
Обновлено: 19.09.2024
В ролях: Майкл Шин, Дэвид Теннант, Фрэнсис Макдорманд, Сэм Тейлор Бак, Джилл Винтерниц и др.
Британия, наши дни. У ангела света Азирафэля (Майкл Шин) и падшего ангела Кроули (Дэвид Теннант) большие неприятности: на носу Армагеддон — ведь 11 лет назад в мир явился антихрист. Правда, незадолго до этого бес и серафим договорились наравне поучаствовать в образовании мальчика. В результате, как ожидается, возмужавший сын Сатаны не станет на чью-либо сторону и в урочный час не допустит гибели всего сущего.
Зачем это нужно Азирафэлю — понятно. Мотивация демона объясняется также вполне убедительно: за многие века он привязался к Земле и очень не хочет, чтобы мир поглотило адское пламя. Все шло по плану, мальчика со звучным именем Маг учили одновременно злу и добру, но вот незадача — в день 11-летия выяснилось, что в свое время в роддоме произошла путаница и… истинный антихрист преспокойно живет себе в Англии, но где — не знают ни Азирафэль, ни Кроули. У них остается менее трех суток, чтобы воспрепятствовать грядущему апокалипсису…
Азирафэль и Кроули здесь скорее своеобразные тренеры, окучивающие наиболее активных представителей нашего вида. Может быть, именно поэтому в земной ипостаси демон выставляет себя за садовода, а серафим торгует книгами: так им удобнее всего наблюдать за людьми, ни во что до поры до времени не вмешиваясь.
Так что сколько бы в свое время ни язвили Пратчетт и Гейман о собственной антиклерикальности и желании сделать книжку вне каких-либо религиозных концепций, остается признать: в итоге получилась откровенно христианская история. Ведь ключевая идея о том, что выбор своей судьбы находится исключительно в руках смертных, есть не что иное, как четкое следование христианскому дискурсу, где воля человека и его свобода — один из главных божественных даров.
культура: Можете вспомнить самую большую неожиданность на съемках?
Винтерниц: Нил Гейман дописал сюжет. Ник Оффермен, игравший мистера Даулинга, он друг Нила. И тот специально для нас придумал новый эпизод: историю о том, как Даулинги летят в Мегиддо, место будущего апокалипсиса. Снимали в Кейптауне, на время превратившемся в израильскую пустыню. Согласитесь, не каждый день сам Нил Гейман дарит тебе сюжетный ход.
культура: Как, кстати, с ним работалось?
Винтерниц: Великолепно. Нил постоянно присутствовал на площадке, следил за процессом и поддерживал актеров. Если возникал какой-то вопрос по поводу персонажа, его характера или сюжетного поворота, то Нила можно было в любую минуту спросить, и он отвечал. А еще нам очень помогал Роб Уилкинс, исполнительный продюсер и менеджер фонда Терри Пратчетта, — так что казалось, будто и сам Терри незримо присутствует на съемках.
культура: Откройте секрет — будет ли второй сезон?
Винтерниц: Решение за авторами проекта. Они умно поступили, закончив открытым финалом, хотя Нил поначалу часто повторял, что это будет просто мини-сериал и никаких продолжений. Если зрителю понравится и он захочет еще, то Amazon, разумеется, прислушается к желанию публики.
Расщепление сознания стало главным инструментом подавления гражданской воли и выжигания свободомыслия на корню.
Вера Афанасьева
«Впервые синдром выученной беспомощности был описан американскими психологами Мартином Селигманом и Стивеном Майером в 1967 году.
Выученную беспомощность Селигман охарактеризовал как состояние, возникающее в ситуации, когда нам кажется, будто от нас ничего не зависит и мы не можем ничего сделать, чтобы предотвратить или изменить неприятные события. Беспомощность проявляется в трех сферах - мотивационной, эмоциональной и когнитивной.
В мотивационной - потерей веры в себя и желания влиять на ситуацию.
В эмоциональной - подавленностью, вплоть до глубокой депрессии.
В когнитивной - неспособностью обучаться тому, как выйти из сложившейся ситуации.
В нашей стране синдромом выученной беспомощности страдает, по оценкам социологов и психологов, до 90% населения.
Из россиян целенаправленно формируют аморфное, покорное, манипулируемое общество, используя всевозможные политические, репрессивные и информационные ресурсы.
“Народ - это чистый лист бумаги, на котором можно нарисовать любой иероглиф”, - утверждал когда-то Мао Цзэдун. Русский народ - это белый экран, на котором можно показывать любое кино.
А знаменитый ученый Грегори Бейтсон сформулировал концепцию “двойной прошивки”.
Последняя возникает, когда обществу посылаются противоположные сигналы. Например, когда президент говорит, что борется с олигархами, а потом награждает их орденами. Или правительство обещает, что цены не будут расти, а они за месяц взлетают вдвое. Или когда патриарх учит, что стяжательство - это грех, а сам разъезжает в кортеже с охраной и лобызается с самыми богатыми.
Люди, которых постоянно подвергают такому воздействию, перестают различать буквальное и метафорическое, подозревая заговор там, где его нет, и, наоборот, теряя умение понимать иронию и подтекст.
Расщепление сознания стало главным инструментом подавления гражданской воли и выжигания свободомыслия на корню. Общество в РФ находится на грани нервного срыва. Просмотр новостей по федеральным каналам можно сравнить с черепно-мозговой травмой, а постоянное сидение перед телевизором равносильно добровольной лоботомии.
Целый ряд депутатов, чинов РПЦ, членов правительства и деятелей культуры, озвучивает нарочито нелепые предложения или выдвигает одиозные инициативы, зачастую милостиво отклоняемые вышестоящими инстанциями. Их высказывания - не просто скандальные пиар-акции. Постоянно прислушиваясь к бессмысленным, противоречивым новостям, находясь в неведении насчет истинных намерений власти, пребывая в постоянном ожидании, что новый безумный закон будет взят на вооружение, и не умея уже отличить черное от белого, а правду от лжи, люди становятся подавленными и безразличными к собственному будущему.
Десятки миллионов граждан погружены в сомнамбулическое состояние, граничащее с потерей инстинкта самосохранения. Они ненавидят власть, но патологически боятся ее смены. Они ощущают несправедливость и незащищенность, но терпеть не могут борцов за гражданские права. Они ненавидят чиновников и правительство, но выступают за тотальное государственное вмешательство во все сферы жизни. Они проклинают коррупционную структуру, но благословляют властную вертикаль, на которую насажены, как шашлык на шомпол. Они боятся полиции, но хотят усиления полицейского контроля. Они все более нищие, но восхищаются богатыми. Они чувствуют себя обманутыми, но верят телевизору. Они не только не могут, но и не хотят на что-то влиять.
История о том, как старшая по подъезду одной московской многоэтажки собирала подписи соседей за выселение онкобольных детей, вызвала небывалый общественный резонанс.
Началось всё с того, что женщина написала петицию и потребовала запретить сдавать квартиру в её подъезде благотворительному фонду.
Фонд снимает жильё для семей с детьми, которые приехали в столицу из других регионов лечиться от рака. Между курсами терапии им нужно где-то жить. Старшая по подъезду боялась заразиться “вирусом рака” через мусоропровод, канализацию или во время поездки в одном лифте. Её сначала поддержали 45 квартир из 64. А потом женщину дружно обсудили и осудили СМИ, пользователи соцсетей, даже Генпрокуратура усмотрела в её действиях признаки дискриминации онкобольных детей.
Рак не заразен: об этом, казалось, давно известно всем. Однако защитников у жителей подъезда, подписавших петицию, оказалось много.
Евгения Дашкова, психолог, считает, что в первую очередь виноват общий высокий уровень стресса: “В целом, у нас сейчас люди очень тяжело живут. Это усиливает все защитные реакции: чем сильнее и дольше стресс, тем больше опасности мы видим в чём угодно. У нас многие сейчас живут на грани срыва, когда человек становится очень чувствительным к любым угрозам. Он ощущает её везде.
Человек на грани срыва будет видеть не бедного ребёнка, которому можно помочь. Он будет видеть только угрозу, которая его сейчас добьёт.
Нашим поведением управляют эмоции. Когда они очень сильны, логические аргументы не действуют. Все вот эти: “Почитайте статьи про рак”, — это про разум, это про кору головного мозга. Но когда эмоции задействованы так глубоко, они кору головного мозга просто отключают и все рациональные аргументы не работают.
Почему настолько сильно поднялись вот эти эмоции: Страх, гнев, отвращение?
Нашим поведением управляют три основные физиологические системы, которые решают, какая эмоция сейчас зажжётся и куда она нас понесёт.
Первая система - защита от угроз. И она у млекопитающих основная, самая важная. Потому что первое, и самое главное для нас - выжить. Для любого животного главное - выжить. И, как только появляется какая-то опасность, человек прекращает делать всё остальное. Как любое животное. Вот оно беззаботно скачет по поляне, но как только увидело хищника, всё, оно перестаёт ухаживать за детёнышами, размножаться, искать еду. Оно хватает, что успеет, и убегает. Или дерётся. “Убегай или дерись” — это врождённая реакция биологическая.
Вторая система – это система достижения чего-нибудь. Когда живое существо находится в безопасности, вот тогда оно может стремиться, достигать еды, секса, статуса, одобрения в соцсетях , всех этих вещей.
И третья система — это система успокоения, безопасности.
Каждая из них управляется разными гормонами.
Потому, находясь в системе угрозы, человек так ведёт себя: ему всё равно, что про него думают, одобряют ли его. У него сработала реакция “бей, беги, замри”.
У него гормоны. Этот же человек через неделю, когда всё стихнет и успокоится, может начать думать совершенно по-другому.
Почему так легко включилась система угрозы?
Рак - единственное массовое заболевание на сегодняшний день, которое мы не смогли побороть. Даже ВИЧ уже не так опасен. Ещё в 40-е годы прошлого века основной причиной смерти были инфекционные болезни, но человечество изобрело антибиотики. Сейчас на первом месте по смертности сердечно-сосудистые заболевания. Но в голове у нас сидит мысль, что мы можем это предотвратить: правильно питаться, бросить курить, заниматься спортом. Даже если мы прямо сейчас ничего этого не делаем практически, у нас теоретически есть такая возможность. А рак – это такое страшное заболевание, когда наше собственное тело начинает само себя атаковать, и ты ничего с этим сделать не можешь.
Это практически единственная болезнь, которую человек не может предотвратить и наверняка вылечить.
Мы в космос полетели, а рак не можем побороть”.
Но это, тем не менее, не означает, что пытаться объяснять, просвещать, давать ссылки на научные статьи бессмысленно. Наверное, прямо сейчас переубедить инициатора сбора подписей и её сторонников не получится - их буквально затравили со всех сторон, обозвав на всю страну и мракобесами, и идиотами, и людоедами. Не лучший способ достучаться.
Благодаря этой истории огромное количество людей узнало, что в стране есть федеральные центры, где лечат детей от рака. Государство оплачивает процедуры, операции и койко-дни в больнице.
Если заболевший ребенок не госпитализирован, но ему необходимо быть рядом с больницей – например, сдавать анализы, проходить терапию амбулаторно или несколько месяцев после пересадки костного мозга находиться под наблюдением врачей, то благотворительные фонды снимают для таких детей квартиры, одну на несколько семей - так дешевле. Потому что фонды существуют на добровольные пожертвования.
А еще - кто-то решил теперь регулярно проходить медицинские обследования, чтобы обнаружить рак, если он появится, на ранней стадии, а кто-то принял решение поставить ребенку прививку против вируса папилломы.
То есть эта история оказалась по большому счёту полезной. И не только потому, что люди стали больше знать о раке, но и потому, что сострадание – это то, что способно помочь преодолеть страх смерти и избавить от стресса.
“Конечная цель, которую я вижу, это развитие сострадания к людям, которые в нём нуждаются. Чтобы видеть в них не угрозу, а тех, кому ты можешь помочь, кому ты сочувствуешь. – считает психолог Евгения Дашкова.
Мне кажется, очень важно ещё подробно рассказывать, как помогать, предлагать конкретные способы, инструменты. Потому что часто мы от бессилия испытываем злость.
Когда мы видим тяжело больного человека, который может умереть, это тяжелое испытание для всех. Особенно, когда это - больной ребенок. Это напоминает о смерти: твоей, твоих детей. Мы видим страдания, но не можем помочь. И тогда, если людям показывать и рассказывать, что конкретно можно сделать, например - перечислить 10 рублей или что-то ещё, понятное и доступное любому, это будет здорово влиять на объединение людей друг с другом”.
Сострадание - проявление не слабости, а силы. Исследования показывают, что именно сострадание снижает уровень враждебности в обществе. Человек, способный на сострадание, меньше подвержен злости, депрессии и тревоге.
Завершается первая неделя учебы на "удаленке". Четвертый день нашего эксперимента "Как я читала лекции на карантине" прошел под знаком небывалой креативности преподавателей и осторожной заинтересованности студентов. Вынужденно сидящим дома накануне пришлось встряхнуть "матчасть" (в виде статьи классика литературоведения Михаила Бахтина о смеховой культуре Рабле) и повоевать с зависающей техникой. Педагоги - во всеоружии. Какими только дидактическими хитростями не пользуются они, чтобы сконцентрировать на предмете своих учеников. В трудных ситуациях помогают даже домашние псы.
Преподаватель МГПУ и член жюри Пушкинского конкурса "РГ" Ирина Мурзак, которая ведет онлайн-дневник "Русская литература не боится коронавируса", анализируя риски "дистанционки", вдруг столкнулась с кофе-зависимостью…
"Занятия прошли в штатном режиме благодаря увлеченной включенности всех студентов в процесс. Но этот первый успех может оказаться иллюзорным, поскольку есть несколько неизбежных онлайн-рисков: контентные (информация), коммуникационные (общение в сети), потребительские (а надо ли мне это), технические (проблемы с аккаунтами и др.), а также интернет-зависимость. Да, мы осознаем, что наши студенты - поколение Z, для них интернет - пространство знакомое и понятное.
Покажу на конкретном примере, как эти риски выявились уже на первом занятии. Лекция обычно у меня сопровождается видеорядом, который я использую для иллюстрации какого-то понятия, образа или явления. В онлайн-режиме не могу отследить включенность студентов. Мы на занятиях обычно шутим, что студенту во время лекции можно пить только воду, кофе - прерогатива Зинаиды Гиппиус, в нашей же ситуации онлайн-урока факторы, отвлекающие от процесса, увеличиваются в разы. Не все могут одновременно слушать и видеть мой материал на экране, поскольку большинство работают с телефона. Выход - материал лекции рассылаю заранее.
Второй риск - коммуникация. В беседе, когда включенность максимальная (15-20 студентов), участвуют не все. И мне трудно понять, они не знают ответа, или не хотят отвечать? Выход - даю индивидуальное задание и прошу прислать на почту.
Третий риск самый сложный. Пока студенты играют с нами в привычную для них форму, по их правилам. А нам нужно формировать навыки и компетенции не в области интернет-коммуникации, а в области культуры и искусства. Выход - делать занятия интересными и мотивировать заданиями, которые они хотели бы выполнять. В таком случае самым простым и удобным, как для преподавателя, так и для студента способом решения проблемы станет урок по типу разговорного клуба.
Ну и для преодоления невнимательности занятия проходят вместе с моей собакой, которая отвечает на вопросы, если студенты молчат.
Положительные результаты онлайн-образования. Студенты захотели читать тексты! На момент занятия только часть студентов хорошо знали роман "Анна Каренина" и роман Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль". После разбора фильма Джо Райта и иллюстраций Доре к роману Рабле многие стали искать сцены, которые мы разбирали. Этим я сразу воспользовалась и придумала им задания, побуждающие обращаться к тексту. Приведу только один пример. Мы много спорили о постановке К. Богомолова в Театре Наций о спектакле по роману "Гаргантюа и Пантагрюэль".
Два задания студентам:
1.Что означает слово Trink, как его можно перевести? И как ваш перевод связан с идеей режиссера показать "великанов, которых мы потеряли" и как понимать интервью К.Богомолова "Бесчувственное. Новая жестокость"?
Чтобы говорить о природе комического, нужно прочитать и серьезные работы: "Лекции по эстетике" Гегеля, "Смех как мировоззрение" (Д. С. Лихачев), философское эссе о значимости комичного (Le Rire. Essai sur la signification du comique), опубликованное французским философом Анри Бергсоном в 1900 году.
И понять, почему смех принадлежит к субъективной форме духа, почему смех, плач и голос составляют здесь вершину человеческих ощущений.
Читайте также: