Как перевозили тело цоя из латвии
Обновлено: 18.09.2024
Наталья Крусанова
подруга Майка и Натальи Науменко с 1980 года, в 1979-1984 - студентка факультета журналистики ЛГУ им.А.А.Жданова, с 1989 года по наше время - телевизионный режиссер
Когда Майк впервые услышал песни Виктора Цоя
Мы с Витей называли друг друга по имени-отчеству – я его Виктор Робертович, он меня - Наталья Геннадьевна, такая была у нас игра.
Знакомство с Марьяной
Майк и Наташа
Я знал, что фильм не будет скрупулезно воспроизводить факты из жизни своих героев или рассказывать абсолютно правдивую историю Ленинградского рок-клуба. Я бы даже огорчился, если бы это случилось. Мне было интересно увидеть сказку, которую создали Кирилл Серебренников, актеры и вся съемочная группа. Сказка получилась красивой и трогательной. Хотим с Людой посмотреть еще раз и надеемся, что внук наш тоже посмотрит лет через десять. Теперь не без волнения ждем дополнения: интервью с прототипами героев 36 лет (а именно столько прожил Майк) спустя.
Моя самая серьезная претензия к фильму – это его разговорная часть. Реальное общение героев этой истории было гораздо увлекательнее, чем оно выглядит на экране. И Люды, моей будущей жены, нет среди действующих лиц! И Наташу Крусанову тоже не показали.
Но спасибо всем-всем, кто создал это кино. И свободу Кириллу Серебренникову!
Поколение дворников и сторожей
В фильме Наташа и Виктор привозят кофе Майку на работу. Майк работает сторожем (так оно и было) и сидит среди металлических конструкций то ли на заводе, то ли в ангаре.
Майк на работе. Деревообрабатывающие мастерские. Год и автор фото неизвестны.
"Альбом не идет"
Вот так проходила в то время работа над альбомами. Поэтому сказать, идёт он или не идёт, вряд ли было возможно. Конечно, нельзя понимать эту фразу и как сожаление о не слишком хороших продажах. Об этом тогда разговора вообще не шло.
Коммуналка
В фильме семья Науменко живет в коммунальной квартире, как оно и было в действительности. В кино у них довольно просторная комната (или две?), есть камин и балкон. На самом деле всё было гораздо прозаичнее. Коммуналка, где они жили, относилась к так называемому ведомственному жилфонду. В таких квартирах селились люди, не имевшие ленинградской прописки и работавшие на различных тяжелых и невысоко оплачиваемых работах, взамен получая право проживания в Ленинграде. Квартира, в которой получила комнату Наташа, приехавшая в Ленинград из Вологодской области, была заселена работниками газовых котельных. Это был седьмой этаж старого дома недалеко от Лиговского проспекта. Лифт был, но работал не всегда исправно.
1) Наташа с Женей в той самой комнате (1981?) 2) Женя и пишущая машинка Майка (1981?) 3) Наташа и Майк, Новый год 1981-1982. Фото Александра Бицкого
Коридор той самой коммуналки. Наши дни. Фото из интернета (объявление с предложением аренды)
Крым. Малореченское
30 апреля 1982 года мы с Людой зарегистрировались в ЗАГСе Фрунзенского р-на г. Ленинграда. Нашими свидетелями были Наталья Науменко и Алексей Рыбин. В июле я и Люда все еще чувствовали себя молодоженами, а отношения Марианны и Виктора превратились в прочную связь. Мы взяли по палатке на пару, запас продуктов в дорогу и на первое время и отправились в Крым. Почему мы оказались именно в поселке Малореченское, я вспомнить не могу.
Побережье было довольно густо заселено такими же, как мы, отдыхающими. Но нам удалось найти место, где с ближайшими соседями нас разделяли несколько десятков метров. Там мы поставили свои палатки и приступили к отдыху. Не думаю, что это очень отличалось от того, как проводило время в Крыму большинство советских людей, приезжавших не в санаторий по профсоюзной путевке, а сами по себе и не снимавших угол или сарай у местных жителей, а ставивших свои палатки и шалаши там, где для них находилось место.
Игорь Петровский, Виктор Цой, Марианна Родованская, Людмила Петровская. Крым, пос. Малореченское, лето 1982 г. Фото Владимира Новикова
Александр Донских (фон Романов)
Свободу Кириллу Серебренникову!
1981 или 1982-й год, день рождения Паши Краева на Финском заливе
Ольга Слободская
с 1985 г. секретарь и администратор ленинградского рок-клуба
Тогда же я впервые увидела пистолет - у одного из охранников Scorpions откинулась куртка и я увидела оружие. Не знаю, был ли это огнестрельный пистолет, и как они получали разрешение, но я напряглась - зал был полон подвыпивших “металлистов”, и если они полезут на сцену к Scoirpions, как может отреагировать охрана. Но все обошлось и все остались очень довольны.
В том же году случилось, как сейчас бы сказали, несанкционированное шествие перед нашим фестивалем на Зимнем стадионе, который мы долго готовили, и подготовка была сложной и нервной. Звукорежиссер Андрей Тропилло (записывавший первые альбомы “Аквариума”, “Кино” и многих других) уверял нас, что договорился со всеми властями. Фестивали рок-клуба тогда были большими событиями в городе, на них стали собираться тысячи зрителей. И вдруг, накануне фестиваля, пожарная охрана заявляет, что в Зимнем стадионе помещение не готово к массовым мероприятиям, и фестиваль они запрещают.
Ленинград, 1988 г. Молодежная демонстрация против запрета рок-фестиваля. Фото из личного архива
Шли мы, как и положено в культурной столице, культурно - по тротуару, но поскольку народу было много и кто-то присоединялся к нам по ходу шествия, часть публики все-таки выходила на проезжую часть. Нас стала сопровождать машина милиции. Они обхитрили нас, попросив свернуть на какую-то улицу у кинотеатра “Ленинград", тем самым загнав в тупик. Улица оказалась разрыта. У траншеи нас поджидал подполковник милиции, кто-то из обкома КПСС. Разговаривать с ними пошли Михайлов и Борзыкин. Остальные, - а к тому моменту нас было уже тысячи две, - сели на асфальт и ждали результат переговоров.
Ольга Слободская во время молодежной демонстрации 1988 года в Ленинграде. Фото из личного архива
Помню, я в тот день была в футболке с надписью “Перестройка”, которая оказалась для меня символом этой истории. Примерно через час все было улажено. Фестиваль разрешили, мы обещали найти резиновые коврики, чтобы покрыть ими весь стадион и даже поливать их водой между концертами. Перед каждый концертом Михайлов выходил на сцену и просил публику не курить в зале (тогда никто особо не боролся с курением прямо на стадионе). В партере, вмещавшем 3-3,5 тысячи человек, никто ни разу не закурил, да и весь фестиваль прошел без эксцессов.
Ленинград, Зимний стадион, 1988 г. Перед началом рок-фестиваля. Фото из личного архив
В 1989 году каждая группа стала достаточно самостоятельной и необходимость в рок-клубе, как организации, помогающей музыкантам литовать, то есть разрешать к исполнению, тексты и устраивать концерты, отпала. Мы сомневались, устраивать ли фестиваль. И решили устроить, но уже не такой большой, как предыдущие, а провести его, что называется дома, на Рубинштейна, 13.
Участвовать должны были на тот момент уже большие звезды - “ДДТ” и “Алиса”. Зал на Рубинштейна вмещал всего 500 человек, билетов всем конечно не хватало. Мы ожидали, что на улице соберется толпа довольно буйных алисоманов, и поэтому хотели хотя бы на час перекрыть кусок улицы Рубинштейна. Я понесла заявку н а канал Грибоедова в штаб ленинградского ОМОНа (он и сейчас там находится). Я без всякой надежды принесла заявку в приемную начальника, а он оказался у себя в кабинете. ОМОН возглавлял полковник Резинкин. В ответ на свою просьбу я часа два выслушивала слова, близкие к тому, что в фильме “Лето” произносит персонаж Александра Баширова: наши рок-группы - враги государства, низкопробные музыканты, к культуре не имеющие никакого отношения.
Образ главного героя Цой собрал из трех — собственного, Брюса Ли и Джеймса Дина.
Рашид Нугманов и Виктор Цой. Фото: сайт Рашида Нугманова
Одним из актеров в фильме был Архимед Искаков — учитель математики в алма-атинской школе. На одном из занятий он проговорился, что снимается в фильме с Виктором Цоем, и ученики уговорили его пригласить музыканта в школу. Цой оказался не против. Встречу назначили на поздний вечер — съемки заканчивались не раньше девяти. Искаков рассказывал, что он никогда в своей жизни не видел такой реакции: когда Цой вошел в класс с гитарой, все ученики буквально оцепенели. Два часа он пел песни и пытался беседовать со школьниками, но никто не проронил ни слова. Искакову было так неудобно, что пришлось извиняться перед Цоем.
Более заметное напоминание о Цое в Алмате — памятник, установленный в месте съемок финальной сцены фильма.
Идея Нугманова была в том, чтобы сделать сценарий картины максимально неоднозначным.
Особые трудности случились с поиском квартиры Дины. Нугманов требовал найти жилье с большим залом, но такие квартиры были в СССР дефицитом. Их выдавали только академикам. Нужную квартиру нашли сценаристы, Алекандр Баранов и Бахыт Килибаев — последний даже жил в ней какое-то время. Из квартиры, правда, пришлось все вынести и поставить новую мебель и перекрасить стены, но камин, который разжигает в фильме герой Цоя, действительно находился в рабочем состоянии.
Но фильм оставался в прокате и на следующий, 1990 год, а после гибели Цоя в августе, возобновился по всей стране. Официальная статистика за этот год отсутствует, но по словам Бахыта Килибаева (одного из сценаристов картины), в Госкино СССР ему озвучивали общую кумулятивную оценку более 30 миллионов зрителей.
Позже в интервью Нугманов признался, что больших денег фильм ему не принес. Он работал по обычной режиссерской ставке в 180 рублей, а когда фильм достиг самоокупаемости в прокате (это произошло, когда количество посмотревших перевалило отметку в 9,5 млн зрителей), Нугманов получил премию — 800 рублей.
Вот как вспоминал о встрече с Нугмановым сам Гибсон:
Фильм "Игла" с Виктором Цоем в конце 80-х стал настоящим прорывом в истории казахстанского кино. Картина режиссера Рашида Нугманова вошла в число лидеров советского проката. В первый год ее посмотрели свыше 14 миллионов зрителей. А Виктор Цой был признан лучшим актером 1989 года.
В этом году картина отмечает 30-летие. К юбилейной дате жители Алматы и Астаны получили возможность увидеть отреставрированную копию "Иглы" на больших экранах.
О малоизвестных нюансах фильма, тонкостях характера Моро и мотивах его действий корреспонденту Tengrinews.kz в эксклюзивном интервью рассказали сценарист Бахыт Килибаев и режиссер Рашид Нугманов.
Сценарий "Иглы" писался для другого режиссера
Фото: © Tengrinews.kz
Бахыт Килибаев:
"Первым режиссером был наш с Сашей Барановым (второй сценарист "Иглы" - прим. автора) приятель, который учился вместе с нами во ВГИКе, на несколько курсов младше. Когда он приехал в Алматы и у него появилось право на полнометражную постановку, мы написали ему этот сценарий. Запуску фильма предшествовал подготовительный период, в конце которого режиссер должен был представить свой собственный сценарий.
Когда мы его прочитали, то поняли, что он не подходит. Стали разговаривать, но так и не пришли с этим режиссером к единому мнению. Группа стоит, деньги текут, ничего не происходит. Он написал заявление на имя директора студии, и, по всей видимости, там был поставлен ультиматум: или он, или мы. Поскольку нас как сценаристов отстранить было нельзя, ушел в итоге он. От бюджета на тот момент осталась, наверное, четверть. И как я сейчас понимаю, скорее всего, другие режиссеры, которые могли бы продолжить эту работу, отказались. Мало денег, а сроки те же - рискованно. И встал вопрос, кому снимать.
Когда нас с Сашей спросили, что вообще делать, мы предложили директору Рашида Нугманова, который на тот момент только что показал фильм "Яхха" на фестивале в Ленинграде с Цоем в одной из ролей. Мы еще этот фильм не смотрели, но наша знакомая киновед Диляра Тасбулатова рассказала, что там все круто.
Ознакомившись с ситуацией, Нугманов, как я понял, выставил свои условия. Во-первых, он сказал, что меняет кастинг, потому как актеры уже были отобраны до него и Виктора Цоя в этом составе не было. Вторым его условием было, чтобы место оператора занял его брат Мурат. Рашид и Мурат на тот момент еще не закончили ВГИК и в общем не имели права на постановку, но директор студии взял на себя риски и фильм запустили".
Фильм предполагал другую концовку
Кадр из к/ф "Игла"
Бахыт Килибаев:
"Мы к этому времени были профессиональными сценаристами и считали, что можем писать на любую тему. Но нас тогда в силу возраста интересовала молодежная тема. Рассчитывали на большую аудиторию, поэтому такие вот выбрали фактуры. В конце должна была быть более жесткая финальная сцена. Там герой однозначно умирает, причем не просто на пустой аллее, а умирает на площади в окружении толпы десятиклассников-выпускников. Они праздничные, соответствующим образом одетые, некоторые пьяненькие. И он, внешне одного с ними возраста, лежит и умирает. Вот такая история была, но персонажи были те же.
От сценария в итоге осталась фабула, состав событий, персонажи и сюжет. Нугманов просто рассказал все своим языком. И трансформировал главного героя. Он пригласил Виктора Цоя, который к тому времени был уже резонансной фигурой.
Когда фильм выпускали, были показы в Госкино, в ЦК Компартии Казахстана. И когда меня спрашивали о том, что я думаю по поводу этого фильма, я, глядя в глаза, прямо отвечал, что если есть какие-то скрижали, на которых записывается история казахстанского кино, то вот сейчас появилась надпись: "Фильм "Игла", такой-то год, и за это не будет стыдно".
В начале фильма была задумка показать зрителю кусочек "темного" прошлого Моро
Кадр из к/ф "Игла"
Рашид Нугманов:
"Была одна такая сцена, которую должны были снимать в Москве. Именно из этой сцены появился тот сборщик конопли на Аральском море, который говорил: "Ты меня не узнал? Ну ты даешь". Ту сцену мы так и не сняли. Фильм закончили, и показалось, что не надо уже никуда ехать. Но сборщика конопли выкидывать не хотелось. Хорошая была сцена. Поэтому она получилась немножко загадочной. Но если приложить фантазию, можно додумать, что они с Моро где-то с этим сборщиком конопли встречались. И если это конопля, наверное по этому поводу и встречались. То есть Моро тоже был не божий одуванчик.
Он ведь практически бомж, каким мы его видим. Приехал из Москвы тайно. Не хочет, чтобы родители увидели его в Алма-Ате и убеждает их в том, что учится где-то в институте.
Рашид Нугманов. Фото: © Tengrinews.kz
Об отношениях Моро и Дины
Кадр из к/ф "Игла"
Рашид Нугманов:
"Трудно назвать взаимоотношения Моро с Диной любовью. Потому что настоящая любовь проверяется не один день. А что получилось бы из их отношений в будущем - одному Богу известно. Но сама суть этой связи не позволила ему бросить ее. Хотя это и не ответственность. Это понимание того, что у нее нет ни одного близкого человека рядом, кто мог бы ей помочь. Он пытался помочь ей избавиться от наркозависимости. Может, как друг, может быть, как возлюбленный. Можно было спокойно просто уехать, не сходить уже с тронувшегося поезда. Но он сошел не потому, что хотел кого-то победить или денег с кого-то взять. А просто помочь, не бросить человека".
Почему Моро не ожидал нападения, когда давал прикурить на аллее в концовке фильма
Кадр из к/ф "Игла"
Рашид Нугманов:
"Он не был настолько подлым. Поэтому не мог предположить, что его так же подло пырнут ножом. Он не шел по Тулебайке, шарахаясь вправо и влево от каждого прохожего, правильно? Человек его попросил прикурить, и он спокойно выполнил его просьбу. У него голова не работает так же коварно в этом отношении. И он не из тех, кто всю жизнь имеет дело с криминальным элементом. Он живет без этой хитрости. Дерется только тогда, когда на него нападают".
Моро дрался в фильме с реальными наркоманами
Кадр из к/ф "Игла"
Рашид Нугманов:
"Это были реальные наркоманы. Мы их привезли на съемку из наркодиспансера".
Исполняя роль Моро, Цой ориентировался на Джеймса Дина и Брюса Ли
Брюс Ли. Кадр из фильма "Путь дракона"
Рашид Нугманов:
"Я не могу назвать Моро типичным героем. Я работал с конкретным человеком, с Виктором Цоем, который уникален. И весь принцип моей работы с ним заключался в том, чтобы он не лицедействовал, оставался самим собой. Я до "Иглы" никогда не видел ни одного фильма с Джеймсом Дином, но мы читали всякие киноведческие статьи. Бунтарь без причины, эти его фотографии всегда видели. Погиб в 24 года. Такой очень стильный чувак середины 50-х, еще до того, как появилась новая волна рок-н-ролла. И мы всегда считали, что Джеймс Дин отличался от всех голливудских актеров тем, что он никогда никого не играл. При этом оставался иконой молодежи.
Мы с Виктором решили: давай ты будешь, как Джеймс Дин и скрещенный чуть-чуть с Брюсом Ли, которого Цой очень любил. Ты это имеешь в голове, но при этом остаешься самим собой, играешь не по системе Станиславского, а по глубокой внутренней достоверности.
Бахыт Килибаев никогда не пересекался с Цоем в жизни
Бахыт Килибаев:
"До выхода фильма я его песни слышал, но мы с ним не пересекались. Тем не менее моей жизни он очень сильно коснулся. Мне один и тот же сон время от времени снился, сейчас уже перестал.
Вы знаете, я 24 июля посмотрел фильм на предпоказе и очень остро понял, что вот было поколение того времени. И все хотели перемен. И это желание перемен до сих пор актуально. Я подумал, если сейчас посмотреть, что с тех пор так и не изменилось, мы поймем, каких перемен мы все-таки тогда хотели. Да, мы хотели, чтобы в магазинах продукты питания были, хотели ездить на иностранных машинах. Но не только это. И вот Цой, на мой взгляд, это такой вневременной резонанс. Он актуален до тех пор, пока эти перемены не произойдут".
В моем посте про Айзеншписа прозвучала фраза про Гурьянова и Виктора Цоя.
Кто такой Цой- знают все.
Кто такой Гурьянов? ну может быть все, может не все, может только узкий слой широких специалистов.
По крайней мере меня эта тема заинтересовала и я стала искать кто это, что..
Здесь просто отрывки интервью, случайные фото, видео, которые позволяют понять. И опять , вновь погрузится в эту атмосферу.
Да, этот пост- атмосферный..
Георгий Гурьянов родился в 1961 году в Ленинграде. В 1982 вступил в группу "Новые художники". С 1984 по 1990 - ударник группы "КИНО". С 1986 работал с Сергеем Курехиным и группой "Популярная механика". В конце 80-х уделяет внимание культуре "техно", "хаус-музыке" и клубному движению, организовывает первые "рейвы" в Петербурге. С 1993 - почетный профессор НАИИ.
Интервью с Гурьяновым произошла 15 июня 2007 года, в его квартире, на Литейном проспекте.
Не сотвори себе ВИКТОРА ЦОЯ
Записал Андрей Дамер
Вы один из немногих людей, которых с Цоем, помимо дружбы, связывает сразу три вида искусства: живопись, музыка и кино. Как произошло ваше знакомство?
А в первый раз представил меня Виктору мой приятель Осёл, где-то в метро мы столкнулись, он и познакомил, сказав при этом, что нам обязательно надо делать группу и играть вместе.
Мы до этого встречались периодически, но Виктор такой дистанцированный был.
Квартирник. Марьяна Ковалева (жена Виктора Цоя с 1984 года) и Виктор Цой. 1983 год
Георгий Гурьянов, Виктор Цой, Юрий Каспарян. 1984 год
Концерт. Слева направо: Сергей Курехин, Джоанна Стингрей, Георгий Гурьянов, Юрий Каспарян, Виктор Цой и Олег Гаркуша. 1987 год
Я знаю Витьку, он остался для меня старым нежным другом, с которым мы ездили вместе на дачу. Понимаете? Он был юношей романтическим и достаточно нежным, сомневающимся. Но, конечно, он точно знал, к чему шел, — совершенно четко двигался к своей цели. В этом смысле он был совершенно железный, азиатский воин. Его интересовала философия воинов, его героем был Брюс Ли, он сам занимался боевыми искусствами. У него был свой собственный путь — он всегда говорил об этом, у него всегда была цель. И это не массовая культура, скорее его это даже пугало. Под конец жизни — я знаю из рассказов и сам видел тоже — его это, в общем, мучило. По нему замечал, как это его тяготило. Конечно, ему нравилось огромное количество поклонников, не могло не цеплять, но изначально цель у него была другая. Массовая истерия тяжело переносится — не спрятаться. Он поэтому и ездил в Прибалтику отдыхать постоянно, там его меньше цепляли.
Юрий Каспарян и Виктор Цой. 1985 год
Слева направо: Александр Титов, Юрий Каспарян, Георгий Гурьянов и Виктор Цой. 1984 год
Слева направо: Георгий Гурьянов, Александр Титов, Виктор Цой, Юрий Каспарян. 1984 год
С сыном Сашей. Проспект Ветеранов, Ленинград, 1986 год.
С женой Марьяной, лето 1984 года.
Виктор, на плечах которого лежала ответственность за жену и родившегося 5 августа 1985 года сына Александра, усиленно выступал на квартирных концертах. Уволившись из кочегарки, он некоторое время сидел без работы, но потом устроился матросом-спасателем на лодочную станцию на одном из озер в парке Победы. Немногим позже перешел на одну из самых тяжелых своих работ – ночным уборщиком бани № 19 на проспекте Ветеранов 892. Мало кто теперь знает, что их нынешний рок-идол, которого уже тогда многие считали восходящей звездой, ежедневно убирал и мыл банное отделение.
Финансовые и бытовые трудности не миновали в те времени почти никого. Каждый, кто занимался творчеством, выживал, как мог, хватаясь за любую работу.
- Бошетунмай?
А конопля – это божество. Для этих людей.
- Сам Цой, наверное, только баловался, курил, но серьезно этим не занимался?
Нет. Я говорю Вам. Никогда. Никаких наркотиков. Курить он не мог. У него с физиологией что-то случалось. С ним коллапс был, он рассказывал, кто-то его угостил косяком, он лег и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Ему было так плохо, что было бы глупо дальше экспериментировать с этим.
- Помните ли Вы свою последнюю встречу с Виктором?
Да! Еще бы. Это был Последний концерт в Москве, в Лужниках. Пафосный, с салютом, но ужасный по звуку и очень медленный, это было в два раза медленнее, чем когда-либо я играл на барабане. У меня было какое-то предчувствие неприятное… Последний концерт – тяжелый случай. Мы устали очень друг от друга.
- Но к Айзеншпису Цой вроде хорошо относился?
- У Виктора не было желания закончить с Айзеншписом?
Нет, нет. В конце концов, Айзеншпис – кто это такой? Администратор, директор. Безусловно, Виктор не мог же разговаривать о деньгах, сколько Вы заплатите, давайте деньги и тд. Это недостойно артиста или художника торговаться и говорить о бизнесе. Поэтому Айзеншпис говорил. Говорил очень талантливо и жестко, и за это его Виктор очень любил.
Планы у нас были грандиозные. Наступало время японских магнатов. Виктор съездил в Токио, вернулся счастливым. Нам сделали подарки, и мы должны были в сентябре ехать в Японию. Съемки нового кино, такой триллер…
А я был в Будапеште. Я сразу убежал туда, у нас большая выставка была. Будапешт – прекрасный город! Как я был счастлив, как мне было хорошо… И тут меня находит моя подружка Агнеш где-то в ночном клубе, где я, наверху у друзей, в чилауйте, отдыхаю… Всё, праздник кончился. Лично для меня наступила свобода от обязательств, от ответственности, там уже не было Виктора… Но вы понимаете, как нам плохо было всё это время. Я жил в Лондоне, Нью-Йорке, Берлине, где угодно. Путешествовал, занимался собой…
— Вы представляете себе Виктора (Цоя) сорокалетним?
— Легко.
— А что бы он делал в сорок?
— Он бы приятно проводил время, наслаждался жизнью.
— А приходилось драться с гопниками?
— Единственные гопники, с которыми приходилось иметь дело, — это тогдашний рок-клуб и рок-клубовские группы. Однажды ребята побили Шевчука, но меня там, к сожалению, не было, а то я бы и сам ему дал пенделя.
—А Цоя вообще любили?
— Такое ощущение, что нас все ненавидели, завидовали.
Георгий Гурьянов на фоне своей картины — портрета Виктора Цоя.
— Какие места считались модными? Что было принято посещать?
— Все концерты с моим участием.
— Как вы оценивали тогда то, что существует вокруг: как, в сущности, прекрасное, или, наоборот, безобразное, или никакое?
— По-разному. Многое было ужасно. Поэтому я себя всегда очень и ценил. И у меня всегда было желание отделиться от социума. Всеми средствами. Я всегда был асоциален, не принимал участия в общественной жизни. Я никогда не работал. Никогда вообще.
— За что вы так не любите этот фильм?
— За то, что он совершенно бездарный. Ужасный.
— В Серовском училище вы с Цоем никак не пересекались?
— Нет. Я был на год старше. И потом, мы учились на разных отделениях. Самое престижное отделение — чисто живописное, а были и всякие прикладные. Цой был профессиональным резчиком по дереву. Это хорошее образование: работа с формой.
Цой потом перешел в другое училище ниже рангом. Подробностей я не знаю. В училище Серова мне так не нравилось, что я практически там не бывал.
Рассказывает Алексей Вишня:
— Гурьянов жил на Будапештской, а я недалеко, в Московском районе, на улице Гагарина. И однажды я возвращался с женой домой, и Гурьянов тоже выходил из Парка Победы. И мы поздоровались, потому что раньше виделись в рок-клубе, и я сразу же пригласил его в гости. И он тут же приехал — остался с нами и поехал к нам. Так мы и познакомились. Это была осень 1985 года.
Раньше он был очень скромный, давно, когда его еще звали Юра Гурьянов. Улыбчивый молодой человек, приятный, чувствовалось, что он далеко не из плохой семьи. Он не был гопником, он не был пьяницей, он не был неряшливым. Он был всегда одет с иголочки, в самое модное, самое чистое, самое выглаженное, самое светлое, самое изысканное.
Одно время они даже вдвоем с Африкой стучали. Зачем — непонятно, умножали даже бас-гитары, чтобы еще Андрея Крисанова поставить на сцену. Ну, это была компания друзей. Вообще это все, это было больше, чем музыка; эта дружба больше, чем музыка.
Густав играл на барабанах стоя, потому что сидящего барабанщика не видно. А Гурьянов был самый модный, у него была серьга, у единственного. И поскольку у него была серьга, ее было бы не видно, если бы он сидел.
— Цой его очень любил как художника. Он увидел в нем художника сразу, еще до того, как Гурьянов стал играть с ним в одной группе, ведь Цой — сам художник. Они нашли общий язык. Он мог уехать из дома к Густаву и жить там, и ночевать. Это была отдушина.
Как Густав Гурьянов рисовал картины? Он покупал большой-большой белый холст, проецировал на стену слайд, потом обрисовывал, придумывал концепцию всей картины, а потом звал друзей, чтобы они ему, так сказать, вены прорисовывали и рисунки кожи на руках людей — делали проработку. И эти картины пользовались огромным спросом, и пользуются до сих пор. Они огромного размера, Гурьянова вообще Веласкесом называют, потому что Веласкес тоже любил такие огромные формы.
Художники боготворили Цоя. Вокруг него-то как раз все и образовалось! Он был как раз такой, которого любят все, такая наша собственная звезда. Вокруг него были такие же люди, и они были группировкой. Они его и раскрутили, они начали клипы снимать. Это была очень активная молодежь, страшно модная, смотрящая на Запад всеми фибрами. И у них были люди, которые привозили им из-за границы новые кассеты.
— Это была супербогема, сверхбогема. Богема на богеме, богема в богеме. Ужасно обособленная структура. Но когда Цой выходил на сцену, он казался нормальным, обычным человеком, а за кулисами он превращался в богему. Наверное, это так положено в шоу-бизнесе: когда на тебя есть излишний спрос, уровень доставучести зашкаливает, это изо дня в день, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Тогда, наверное, формируются какие-то черты характера, свойственные вот такому образу жизни.
Густав никогда не мог про Цоя ничего плохо сказать, никогда в жизни. Выпендриваться перед ним он мог запросто, но это были внутренние дела. Он был очень сложный человек, сложно контактный, в какой-то степени был проблемным, не самым легким человеком. Тяжелым. И наверняка Цою доставалась эта тяжесть. Но про него сказать плохо — никогда.
И только потом Цою понравилась героика, так как появились фильмы, Брюс Ли. Кстати, Брюс Ли умер в один день с Гурьяновым. Американские фильмы, в которых все герои — и Шварцнеггер, и Рокки — появились у них первыми, потому что приехала Джоанна Стингрей, привезла видеоплеер, кассеты с клипами. До Джоанны героизма не было вообще.
Они брали музыкальную традицию у, условно говоря, декадентских групп, брали героику из боевиков и фильмов с Брюсом Ли, и делали компиляцию. Вот так раз! — и получилось. Потому что сам Цой не был никаким декадентом, он был из нормальной семьи.
— Он был далек от социальных сетей, он был далек от любой искусственности, он был приверженцем всего натурального, как в одежде, так и в общении. В этом вопросе он тоже был эстет. Он никогда бы не стал про себя ничего лишнего рассказывать.
Одно из последних интервью, автор Виталий Калгин, осень 2012 года.
— Известно, что Цою много писали поклонники. Обсуждали ли вы их письма? И писали ли лично вам?
— Да, писали очень много. И Витя был очень деликатен, с большим уважением относился к аудитории и к поклонникам. Он меня одергивал, всегда просил не вести себя развязно с людьми, которые тебя любят, восхищаются. Мне тоже очень много девушек писали письма, преследовали. Мне даже кошмары снились, как я душу во сне этих навязчивых поклонниц.
Foto: RIA Novosti/Scanpix
Отец и сын Виктора Цоя попросили президента России Владимира Путина не допустить выхода фильма режиссера Алексея Учителя о лидере группы "Кино".
В обращении наследники называют фильм "пошлым зрелищем", которое нарушает их права, и просят Путина "безотлагательно организовать проверку" и "принять надлежащие меры".
"Такие люди, как Виктор Цой принадлежат не только истории своей семьи, но и истории своей страны. И если такие герои у общества есть, не следует использовать это как вульгарный источник дохода, пользуясь "вольными интерпретациями", — говорится в обращении.
Авторы письма обращают внимание на то, что создателям фильма "Цой" не давали согласие на использование имени и изображения музыканта ни наследники, ни музыканты группы "Кино", ни иные правообладатели и заинтересованные лица. Тем не менее, несмотря на их письма в Минкультуры, фильму было выдано прокатное удостоверение. Наследники Цоя просят "разрешить недопустимую ситуацию" в кратчайшие сроки, не дожидаясь решения суда.
Сам фильм "Цой" в письме называется "малопочтенным и пошлым". "Получилось малопочтенное, не соответствующее фактическим обстоятельствам пошлое зрелище, привлекающее аудиторию всем известным именем Виктора Цоя и цинично монетизирующее интригу "раскрытия" чего-то якобы "ранее не раскрытого" в его судьбе", — объясняют наследники.
Адвокат снявшего фильм режиссера Алексея Учителя Константин Добрынин считает не вполне уместным втягивать исполнительную власть в лице президента в конфликт.
"Мы полагаем не вполне уместным в сугубо юридический вопрос, для разрешения которого предусмотрено множество правовых механизмов, пытаться втягивать исполнительную власть в лице президента. Он в данном случае такой же зритель, как и все мы. Мы безусловно готовы к проверкам и к встречным проверкам, однако вопросы "пошлости" и "вольных интерпретаций" оставим на совести подписантов этого обращения, — заявил Добрынин. - Цой принадлежит его зрителям и слушателям, поэтому именно люди, пойдя в кино, разрешат вопрос о достоинствах фильма сами и без семейной квазицензуры, которая, к большому сожалению, начинает прорастать рядом с искусством. Хочется также напомнить критикам, еще не видевшим фильм, что рассуждать о том, что картина "порочит доброе имя Виктора Цоя и его близких", как минимум преждевременно, а на самом деле безосновательно".
Фильм российско-латвийского производства снимался частично в Латвии — в Тукумсе и Кулдиге - под рабочим названием "47". Он рассказывает о своеобразном путешествии, последнем маршруте Цоя от места аварии в Латвии до Санкт-Петербурга, где музыкант похоронен. По замыслу, Цоя в киноленте можно будет увидеть только один раз - это будут документальные кадры. Все остальное время на экране будет появляться только гроб. Ключевую роль в фильме исполняет актер Евгений Цыганов. Его герой находится за рулем автобуса, с которым столкнулся "Москвич" Цоя. В фильме снялись и латвийские актеры Артур Скрастиньш, Лилита Озолиня и другие.
Четыре года назад скандал разгорелся вокруг другой картины Алексея Учителя - "Матильда". Причиной ожесточенной общественной полемики и призывов к запрету фильма стало восприятие трейлера ленты как искажающего историческую правду и очерняющего память Николая II, канонизированного Русской православной церковью.
Читайте также: