Почему евтушенко уехал в сша
Обновлено: 15.09.2024
«Ты говорил, что ты опальный,
И щурил глаз в бокал хрустальный,
Как денди лондонский одет.
Ты говорил: «У вас медали,
Ваш труд отметила страна,
А мне не дали – я в опале,
…И те, которым безразлична
Судьба твоя, звезда твоя,
С тобой целуются цинично,
Как закадычные друзья. —
Наш прогрессивный! Самый честный! —
Мы слышим их нетрезвый клич,
Но ведь бывает, как известно,
«Теперь истории литературы известны две автобиографии поэта Евгения Евтушенко. Одна из них написана для Союза писателей, другая – для парижского еженедельника „Экспресс“. Эти два документа сильно разнятся. В том числе и размерами: в первом – полторы страницы скромного рукописного текста – „родился, учился, публиковался…“, в другом – чуть ли не сто страниц рассуждений, предсказаний, откровений и откровенностей…
И вот – венец его рассуждений:
Полуправда опаснее лжи. Солжет тот, кто скажет, что путь революции был устлан розами; кто умолчит об испытаниях и жертвах, принесенных народом во имя великой цели, кто закроет глаза на трагедии времен культа личности. Но трижды солжет тот, кто скажет, что не было ничего, кроме страданий; кто попытается вычеркнуть из памяти все то, что завоевано, построено, взращено на земле социализма.
Гневно говорили на пленуме СП советские писатели о позорном поступке Евтушенко, о политической хлестаковщине, гражданской безответственности, замешенных на дрожжах самовозвеличивания… Ведь это – вихляние легкомысленной рыбки, уже клюнувшей на червячка западной пропаганды, но еще не почувствовавшей острия и воображающей, что она изумляет обитателей океана грациозной смелостью своих телодвижений. А удильщикам из буржуазных газет и журналов уже не терпится насладиться добычей.
К слову, Евтушенко на Гагарина за эти слова не обидится и спустя год примет его приглашение выступить в Звездном городке. Но это будет позже, а пока вернемся в весну 63-го.
Бездумной, легкомысленной Синице
Однажды довелось порхать по загранице.
Попав в заморскую среду
И оказавшись на виду
У иностранных Какаду
И у Павлинов с пышным опереньем,
Синица стала с непонятным рвеньем
Чернить родной свой лес.
К Синице тотчас был проявлен интерес:
В ее родном краю
Пока что у нее не брали интервью —
А здесь вокруг скрипят чужие перья,
Колибри у нее автографы берут…
Синичка верещит: «Уверена теперь я,
И из нее такое вдруг поперло,
Что даже Попугай – столетний старичок
Пожалуй, за границу
Не стоит посылать подобную Синицу!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
СУДЬБА ПОЭТА
СУДЬБА ПОЭТА Это произошло в станице Большой Алматинской на окраине старого города Верного, в доме казачьей вдовы Надежды Чукреевой. Дом находился на Пригородной улице и значился под номером 39.Иван Куратов, истощенный застарелой лихорадкой, полученной им во время
Мечта поэта
Ату поэта! (Евгений Евтушенко)
Ату поэта! (Евгений Евтушенко) Известный поэт Евгений Евтушенко свое первое стихотворение впервые опубликовал в центральной печати в 1952 году. После чего в течение последующих нескольких лет превратился в одного из самых читаемых молодых поэтов, умудряясь весьма
Скандал в Звездном (Евгений Евтушенко / Юрий Гагарин)
Скандал в Звездном (Евгений Евтушенко / Юрий Гагарин) После обструкции, устроенной ему в советских СМИ в марте 1963 года, поэт Евгений Евтушенко находился в глубокой опале. Как вдруг сам Юрий Гагарин, который, кстати, тоже внес свою лепту в критику Евтушенко (обвинил его в
Таможня отнимает добро (Евгений Евтушенко)
4. Евгений III. — Его первое бегство из Рима. —Упразднение префектуры. — Арнольд Брешианский в Риме. —Учреждение сословия всадников. — Влияние собраний в Риме на провинциальные города. — Евгений iii признает республику. — Особенности римского муниципального устройстваa. — Второе бегство Евгения. — Б
4. Евгений III. — Его первое бегство из Рима. —Упразднение префектуры. — Арнольд Брешианский в Риме. —Учреждение сословия всадников. — Влияние собраний в Риме на провинциальные города. — Евгений iii признает республику. — Особенности римского муниципального устройстваa. —
Уход поэта
На смерть поэта
На смерть поэта Дом был самый обыкновенный. Грузноватый, мрачный, с однообразными рядами глубоко запавших окон. Обычный доходный дом конца XIX века. Молодые липки протянувшегося посередине улицы бульвара казались рядом с ним какими-то очень неуверенными и робкими,
Евтушенко Евгений Александрович
Евтушенко Евгений Александрович Биографическая справка: Евгений Александрович Евтушенко родился в 1933 году. Образование высшее.Известен как поэт. Автор слов нескольких песен, написал несколько публицистических произведений.«Поэзия Евтушенко (в т. ч. в авторском
16. СМЕРТЬ ПОЭТА
Ленинградское метро, 1955 год Евгений Левинсон, Евгений Катонин, Моисей Синичкин
СПАСЕНИЕ ПОЭТА
СПАСЕНИЕ ПОЭТА К 1826 году взаимоотношения А.С. Пушкина и И.О. де Витта выходят на совершенно иной — государственный уровень. Нам хорошо известно, что в сентябре 1825 года из Одессы поэта высылают в Михайловское. В декабре 1825 года происходят известные события на Сенатской
Зять поэта
Зять поэта В Кронштадте на причале Усть?Рогатки Бирилева с букетами цветов в руках встречали две девушки: сестра Анна и подруга сестры несколько смущенная Мари Тютчева.Роль Маши Тютчевой в последующей судьбе нашего героя весьма велика, а потому познакомимся с ней
Дядька поэта
Дядька поэта Последний год жизни дядьки поэта Николая Афанасьевича Хлопова, судьба которого и кончина долго оставались неизвестными, также связаны с домом Тютчевых в Армянском переулке.Ф. И. Тютчев очень любил своего дядьку и долгие годы после его смерти помнил о нем.
– Мы с мужем выросли в провинциальном белорусском городе и познакомились, когда нам было по 14 лет, – вспоминает Карина. – В 18 он решил уехать в Америку. Я такого варианта даже не рассматривала, поэтому мы расстались, и он улетел. Но через четыре года приехал по случаю свадьбы друзей и сделал мне предложение. Я согласилась. Но переезжать в Штаты мне не было никакого смысла – у меня в Минске все было налажено: любимая работа, хорошая зарплата, друзья.
Какое-то время ему пришлось меня даже поуговаривать. Конечно, он и сам мог бы вернуться в Беларусь, но тогда потерял бы свой небольшой бизнес, над которым так упорно работал все это время. А давалось все нелегко.
Буквально через пару месяцев после свадьбы Игорь подал документы на воссоединение семьи, чтобы я могла переехать к нему. Ждать пришлось три года.
Кроме того, нужно пройти полное медицинское обследование у единственного в Беларуси врача с американской лицензией. Проверяют на все: СПИД, сифилис, туберкулез, гепатиты, венерические заболевания. Весь пакет заключений ты везешь с собой в запечатанном конверте и отдаешь сотрудникам аэропорта – там с этим очень строго. В общем-то, их можно понять: сейчас очень много людей едет в Америку. Очень много. Сбегаются как тараканы, непрерывным потоком.
Плюс к документам нужно было приложить наши совместные с мужем фотографии и распечатанные личные переписки – как доказательство, что брак не фиктивный. Получилось 1000 листов фрагментов наших разговоров в мессенджерах – по чуть-чуть с каждого месяца в течение трех лет.
Это все очень выматывает. Видеться с мужем получалось чаще всего на нейтральной территории раз в три месяца – надо ли рассказывать, как тяжелы отношения на расстоянии…
Многие боятся прохождения интервью на американскую визу – и правильно делают. Все очень серьезно, нужно быть готовым на 1000%, никаких шуток. Меня наша юристка гоняла по всем вопросам, какие только могут задать. Говорить во время собеседования нужно только правду, потому что на тот момент они уже знают о тебе все. Попытаешься соврать – путь закрыт. Визу могут не дать уже никогда.
К моменту прохождения интервью муж приехал меня поддержать, ему даже разрешили присутствовать во время разговора. В целом можно сказать, что мне повезло: мне задали пару формальных вопросов и дали грин-карту. Мы с мужем рыдали как ненормальные – потому что сколько уже можно-то?
На тот момент я уже отдала квартиру, попрощалась с друзьями и родственниками, собрала чемоданы – на собеседование ехала уже с билетами до Америки. Поэтому на следующий день после интервью мы туда и улетели.
Со дня моего приезда в Америку прошел уже год, я более-менее адаптировалась, но поначалу мне все очень не нравилось – и в этом признаются все эмигранты. Я была закрыта от страны, конфликтно настроена по отношению к людям, меня все бесило и раздражало, я ни с кем не могла наладить коммуникацию и все воспринимала достаточно болезненно.
В Минске я работала журналисткой, привыкла быть активной, постоянно писать статьи. А тут тебя закрыли дома – и все: американских водительских прав у тебя нет, города ты не знаешь, по-английски говоришь плохо – сидишь просто как собачонка и ждешь мужа с работы.
Это период адаптации. Он есть у всех, просто каждый переживает его по-своему: кто-то держит внутри, а кто-то, как я, открыто демонстрирует.
Мы живем в Миннеаполисе, штат Миннесота. С первых дней после приезда я пошла в public school – бесплатную школу для эмигрантов, где четыре раза в неделю по пять часов в день учила и продолжаю учить язык. До этого я всю жизнь изучала немецкий и только года за полтора до переезда начала заниматься с репетитором английским.
Через какое-то время чисто случайно нашла работу на неполный день в салоне по пошиву свадебных платьев. Потом начала работать хостом еще и в русском ресторане – гостями там были преимущественно американцы, а мне нужно было совершенствовать язык. Нужно было поставить себя в такую ситуацию, когда нет другого выбора, кроме как открывать рот и общаться с людьми.
Я работала на двух работах, у меня был только один вечер в неделю, когда я могла отдохнуть и провести время с мужем и друзьями. Спустя несколько месяцев из мастерской меня уволили, потому что закончился сезон, а из ресторана я ушла сама со слезами и скандалами.
Долгое время я пыталась найти работу в сфере журналистики. Ходила в разные американские издания и просилась работать бесплатно: в чем-то помогать, искать информацию, писать небольшие заметки, фотографировать – только бы дали поучиться. Но вместо работы получила пять отказов.
Неделю назад начала работать у мужа в логистике. Долго этому сопротивлялась, чтобы и отношения не портить, и не давать поводов для лишних разговоров за спиной. Но потом решила, что, хоть и не работа мечты, но лучше так, чем пахать на чужого дядю. Начала готовиться к экзаменам, чтобы поступить в университет и получить MBA.
Все эмигранты отмечают, что в среднем нужен год после переезда, чтобы адаптироваться, прийти в себя и понять, чем ты хочешь тут заниматься. И не важно, есть у тебя деньги или нет – сразу по приезде ты не особо соображаешь.
Здесь кто-то находит работу быстро, кто-то ищет годами. Если нет образования и знания языка, но нужны деньги, можно пойти на стройку или в клининговые компании убирать дома. Неплохо зарабатывают официанты. Сантехники и электрики нарасхват.
На таких позициях можно снимать жилье, питаться и даже купить какую-то машину. Но это инвестиции в никуда. Ты никак не развиваешься, не идешь к своей мечте – а просто работаешь, чтобы не сдохнуть.
Самым удивительным для меня остается тот факт, что американцы очень мало путешествуют по стране – не говоря уже о мире. Бензин дешевый, машины стоят недорого – садись и езжай! Но нет.
Я сама за год побывала в 23 штатах. И сделала это осознанно: чтобы полюбить страну, нужно увидеть ее всю. Америка – это не только Нью-Йорк и Калифорния. Это самое большое заблуждение, которое я когда-либо слышала.
Самый красивый штат для меня – Северная Каролина. Там комфортный климат и зимой, и летом, очень красивая природа, люди живут совсем по-другому. Калифорния, конечно, тоже очень крута, но тот же Гранд-Каньон не дотягивает до того, что я видела в Северной Каролине.
В Америке все борются с проблемой полных людей, но здесь питаться фастфудом в разы дешевле, чем покупать нормальные продукты. У людей не всегда хватает на них денег.
То же касается и одежды: на распродаже можно купить брендовую вещь хорошего качества за $10. Тот же Michael Kors, Calvin Klein, Tommy Hilfiger. Сами американцы говорят, что абсолютная глупость покупать что-то за полную стоимость, если можно немного подождать и забрать с 90-процентной скидкой.
Конечно, если ты хочешь Gucci, то и стоить оно будет как Gucci. Но я себе такое не покупаю – не вижу смысла отдавать столько денег за тряпки. Зато я готова отдать состояние за путешествия! У каждого свои приоритеты.
Один из главных минусов жизни в Америке – неоправданно дорогая медицина. Особенно услуги дантиста. Не могу привыкнуть к этому до сих пор. Вот например: средняя зарплата в нашей местности – $3–4 тысячи, а коронка тебе обойдется в $1,5 тысячи, имплант – в $3 тысячи, обычная пломба плюс чистка зубов – около $500. Аренда квартиры в месяц столько стоит!
В Америке гораздо проще, чем в Беларуси, купить свой дом или открыть бизнес. Нам с мужем по 26 лет, а мы живем в собственном доме – на родине о таком и не мечтали бы. А здесь, если у тебя хорошая кредитная история, ты можешь взять ипотеку на выгодных условиях.
Люди открывают собственные магазины, заведения общепита, организуют строительные и клининговые фирмы, занимаются логистикой, ремонтом и покраской машин. Многие работают с недвижимостью: покупают старый дом, ремонтируют и продают дороже. Или просто делают ремонты – это выгодно.
Дома сидят только русские жены. Американки пашут. Потому что понимают, что если не будут пахать, то не будет денег оплатить счета за ипотеку, отложить ребенку на учебу. А колледжи страшно дорогие – попробуй найти $25–45 тысяч в год, а учиться четыре года.
Многие упрекают американцев в необразованности. А правда в том, что просто не все могут себе позволить обучение, поэтому вынуждены рано идти работать. По 10–11 часов в сутки.
Все американцы очень улыбчивые и добродушные – но только внешне. В действительности никому до тебя нет дела. У всех свои семьи, друзья – а ты кто?
Среди эмигрантов тоже никто не стремится тебе помочь. Многие считают, что ты сам должен съесть свой кусок дерьма. Поболтать с тобой – поболтают, но больше – нет. Моя единственная опора и поддержка здесь – муж. А мои друзья – пока только его друзья, которых он нашел здесь за восемь лет своего пребывания. Причем все они эмигранты.
Главные люди в жизни американца – его семья. Выбирая между родными и друзьями, он всегда выберет первых. И воскресенье у них, как правило, семейный день, когда с самого утра все идут в Pancake House есть блины. Мы пару раз тоже сходили из любопытства, но не все так просто – в 9 утра ты можешь отстоять 1,5 часа в очереди, прежде чем попадешь в кафе. Все отдыхают!
Только сейчас, спустя год, я начинаю понимать, что в Америке, наверное, мне все-таки лучше. Но все равно очень скучаю по дому, по родным, по друзьям. Здесь нет того уровня доверия и понимания, какой был в Беларуси. Не с кем поговорить о личном. Такой душевно русский разговор у меня может случиться только с мужем. Хотя мы каждый день переписываемся с подругами, я регулярно созваниваюсь с мамой – но все равно не хватает живого общения.
Фото: Шестидесятники не сгинули, уверен поэт. Они составили собой костяк современной культуры. Фото Марины ВОЛОСЕВИЧ.
Писателям было что вспомнить и что обсудить. Беседа получилась из разряда "из песни слов не выкинешь". Но жесткие газетные рамки не позволяют напечатать ее целиком. Мы выбрали для вас самые любопытные моменты.
"На Запад - с пулеметами"
Михаил Веллер (М. В.): - Женя, невозможно не сказать несколько слов о громчайшем скандале эпохи - когда Евтушенко в Париже опубликовал свою биографию и получил за нее гонорар. Союз писателей подох от ревности и злости.
Евгений Евтушенко (Е. Е.): - Для понимания этого эпизода важна предыстория. Однажды Хрущев пригласил меня на празднование Нового года. А я выступил в защиту Эрнста Неизвестного и других художников. Когда я сказал: "Никита Сергеевич, пожалуйста, не надо, зачем вы талантливыми людьми расшвыриваетесь?" - Хрущев стал кричать на Неизвестного. Помню, когда он кричал: "Забирайте ваш паспорт, убирайтесь вон из нашей страны!" - я сидел рядом с Эриком, между ним и Фурцевой, и Фурцева, прикрыв колени Неизвестного и свои краем скатерти, гладила его по коленке, успокаивая.
И в этот момент он меня так понес и стукнул кулаком: "Горбатого могила исправит!" Я хотел стихи прочитать, а композиционно почувствовал - это конец, все, ничего я не буду говорить. Тогда я тоже стукнул кулаком, так что у них чуть не выскочили глаза из орбит. И я ему сказал: "Никита Сергеевич, прошли те времена, когда людей исправляли могилы. И надеюсь, что навсегда!"
И вот тут начался вой! Только что все выли Неизвестному: "Вон его, вон его!" А теперь переключились на меня.
И в этот момент Хрущев встал и посмотрел на них. И знаете что? У него в глазах было, как Эрик тогда заметил, что-то паханское. И вдруг он обернулся ко мне, потому что понял мою подачу ему, и не то что бурно, но раза три медленно, как в замедленной съемке, сдвинул ладоши: зааплодировал.
Вдруг ко мне подходит помощник Хрущева и говорит: "Евгений Александрович, вот там бумаги ваши задержали, в Германию вы должны ехать. Так вот, я сейчас Никите Сергеевичу доложил, сейчас хороший момент был. К вам сейчас подойдет Никита Сергеевич, только вы, ради бога, не скажите ему что-нибудь бестактное".
Подходит Никита Сергеевич ко мне, к моему столу, и говорит: "Вот это твоя вот жена, да?" - показывает на мою жену Галину Семеновну. "Да, - говорю, - это моя жена". Он здоровается, обнимает меня левой рукой и ведет туда, в зал, где танцульки. И говорит мне полушепотом: "Слушай, все - ты поедешь в Германию, все в порядке. Ты учти, ты улыбайся, улыбайся! Пусть они видят, что я тебя обнимаю. А то они тебя сожрут! Сожрут и пуговицы будут выплевывать".
Так он меня проводил, и я поехал в Германию.
В Германии у меня неожиданно заболел зуб, раздуло флюс. А из Москвы - телеграмма, из ВААПа (Всероссийского агентства по авторским правам. - Прим. ред.): "Немедленно напишите вашу биографию и пошлите ее прямо в Америку, потому что там из-за этого задерживают выпуск книжки". Они не думали, какую автобиографию я напишу и какого она будет размера. А выходить мне из отеля с моим флюсом было некуда, и я развспоминался. Написал 100 страниц. И отправил прямо издателю в Америку, как в ВААПе и сказали.
А в Германию меня пригласил редактор журнала "Штерн" Генри Наннен. Он увидел, что я что-то царапаю, и спрашивает: "Что это вы там пишете?" Я говорю: "Биографию свою". - "А вы не можете дать нам почитать?" - "Почему бы нет".
Когда Генри Наннен прочитал перевод моей "Автобиографии" на немецкий, он спрашивает: "Женя, а вы кому-нибудь из советского начальства это показывали?" Я говорю: "Где ж я мог показывать, когда я здесь нахожусь? А зачем это показывать?! - гордо сказал я. - У нас теперь свобода!" Вот тут я всегда был наивным. И до сих пор попадаюсь на удочку. Мне всегда хочется верить в хорошее.
Но все-таки в последний момент Генри мне сказал: "Вы знаете, это может привести ваших в раздражение. Просто из-за того, что вы не спросили разрешения".
Когда я возвращался в Россию, я, простите, думал, что меня будут с оркестром встречать. Ну, шутливо говоря. И вдруг меня ждет машина, в ней Галя - моя жена. На ней нет лица: "Там тебя ждет машина ЦК - помощник Хрущева Владимир Семенович Лебедев. Он очень рассержен твоим поведением". Я говорю: "Каким поведением?" - "А это уж ты с ним говори". Ну я поехал к нему.
А в это время я привез из Франции подарок - огромный подарок нашей стране - просьбу Шагала вернуться в Россию. Марк Шагал, когда меня принимал, сказал: "Я хочу умереть в Витебске. Я хочу отдать все картины, принадлежащие мне, а их довольно много, в дар России. Пусть мне дадут маленький дом за них, и я буду жить потихонечку и потихонечку умру".
Я говорил: "Витебск - он другой сейчас, вы его не узнаете". Его жена стала плакать и ушла в другую комнату. С дочкой был просто обморок, когда он мне все это говорил.
Я ему сказал, что можно сделать. "Единственная возможность, если только Хрущев это может решить".
Тогда он пошел наверх, на второй этаж, взял книгу репродукций своих и написал на ней с одной опиской по-русски: "Дорогому Никите Сергеевичу Хрущеву с любовью к (и вот тут он сделал ошибку, я это понял) НЕБУ и нашей общей Родине". То есть вместо "к нему" он написал "к небу". Поразительно, да? А я, когда увидел это, сказал: "Вы хотели написать здесь "к нему". Он сказал: "Да-да, сейчас поправлю". И он поправил. И там заметная поправка в этом автографе.
Эту просьбу по моей инициативе поддержал посол Виноградов и французский генсек Морис Торез.
И вдруг Лебедев Владимир Семенович, к которому я все равно очень хорошо отношусь. Я ему сначала показываю Шагала. Он смотрит и говорит: "А что это такое?" Он никогда не слышал, кто это такой. "Это художник, который уехал, но он уехал не по политическим причинам. Он просто там остался и никогда не выступал против Советского Союза". - "А это что, какие-то евреи тут?"
И вдруг он увидел в альбоме знаменитую картину "День рождения": двое летают под потолком и целуются. И говорит: "А это что такое? Евреи, еще и летают. Вы что, сошли с ума, Евгений Александрович, от вашей заграницы? Вы что там написали в автобиографии?!"
Я не понял, говорю: "Я ничего плохого не писал. Писал, что я думал". - "И вообще, почему вы даже ни с кем не сочли нужным посоветоваться?!" Он даже ничего не говорил о смысле того, что там было написано. "Вы что! Тут такой скандал поднялся! И нас обвиняют в том, что Никита Сергеевич вам покровительствовал, выпустил вас за границу, хотя его предупреждали о вас! Тут такое делается, вы там гуляете, пьете французское шампанское, а мы там тянем воз. "
И тогда пошла проработка меня по полной линии. Например, в интервью немецкой газете я сказал, что, когда ехал в машине на первое выступление в Германии, так волновался, что сжимал руку Марии Шелл (сестре известного актера Максимилиана. - Прим. ред.). И вот меня за это просто громили: "Евтушенко, вместо того чтобы устанавливать на передней линии идеологической борьбы пулеметы, обнимается там. " Мы должны были что, с пулеметами туда приезжать?!
"В Москве меня боятся"
М. В.: - В русской поэзии есть афоризм: "Поэт в России - больше, чем поэт". Как может такая формулировка прийти в голову?
Е. Е.: - Нет ни одного человека на Земле, я думаю, который столько раз выступал. Во-первых, я выступал только за границей в 96 странах. В 96! Но также я был во всех республиках Советского Союза. Во всех главных регионах Советского Союза! Есть, правда, места, где меня до сих пор боятся, избегают, чтобы я туда приехал. Я вот, например, очень хочу все время съездить в Тамбов, а там все время не хотят.
М. В.: - А почему?
Е. Е.: - Откуда я знаю?
М. В.: - Интересно.
Е. Е.: - Ну боятся. Вы знаете, где меня больше всего боятся?
М. В.: - Где?
Е. Е.: - В Москве. Когда, как вы думаете, Евтушенко в последний раз выступал в зале Московского университета? 30 лет назад!
Меня ни разу не приглашали в МГУ после того, как мое выступление там передавали по телевидению и трансляцию пришлось прервать.
. Так это больше чем 30 лет назад - это 1964 год. Я написал стихотворение "Качка". Написал, когда был в Северном море на шхуне "Моряна". Мы попали в качку в Ледовитом океане. А у меня нет морской болезни. И когда все профессионалы лежали, облевавшись, простите меня за выражение, я стоял за штурвалом. И лежавший на полу штурман, а потом капитан мне говорили, что делать и как выворачивать руль.
Там были такие строчки: "Качка!/ Все инструкции разбиты,/ Все портреты тоже - вдрызг;/ Лица мертвенно испиты,/ Под кормой - крысиный визг,/ И вокруг сплошная каша,/ Только крики на ветру,/ Только качка, качка, качка,/ Только мерзостно во рту".
И когда пошла трансляция моего университетского выступления (тогда ведь заранее передачи не записывали, все впрямую давали), они сочли, что я это про снятие Хрущева, - так совпало по времени! Это был первый случай у меня остановки передачи.
Второй случай был в 65-м году - я читал под камерами стихи о Есенине. И когда прочитал: "Когда румяный комсомольский вождь/ На нас стоит и кулаком грохочет" - на экранах телевизоров появилась табличка: "По техническим причинам передача прервана".
"Поэт в России - больше, чем поэт", - да эти слова для меня просто как выдышать было!
"Я навсегда поверил в братство"
. Всего два года назад я был на Грушинском фестивале. Я читал стихи для
42 тысяч человек, собравшихся на берегах Волги. Я читал свое стихотворение о матче СССР - ФРГ в 55-м году, когда все ждали, что будет какая-то бойня. Потому что на трибунах много фронтовиков и инвалидов, у них висели надписи на дощечках: "Смерть фрицам!", "Отомстим за "Динамо" (Киев)!".
Футболисты понимали, что сейчас на них смотрит вся Европа. Начали игру и играли очень корректно, с достоинством - а это была острая игра. Наши выиграли 3:2. И с поля уходили все в обнимку. Яшин, молодой еще, вышедший первый раз за сборную, отдал свои перчатки немецкому своему коллеге.
Психологически это было одно из самых больших событий в моей жизни - тогда я раз и навсегда поверил в возможное братство человечества, понимаете?
И когда я прочел стихи об этом, мальчик, который должен был все завершать своей песней, вдруг все понял и запел песню Окуджавы "У всех у нас одна победа" из "Белорусского вокзала". И эта 42-тысячная гора молодых в основном людей стоя запела. Они знали все слова до последней буковки, слова человека, которого на моих глазах исключали из партии, обзывали пошляком с гитарой и так далее. Я увидел там, что сделала поэзия шестидесятников, и как она осталась в сердцах людей, и что она будет жить вечно.
— Когда вы познакомились с творчеством Евгения Евтушенко?
— Они сейчас сохранились?
— Одно дело, когда вы в 16 лет читаете Евтушенко, а другое — в осознанном возрасте, уже будучи состоявшимся поэтом. Что за это время изменилось в восприятии?
— Вы были лично с ним знакомы?
— Ну ладно, давай! Только поскорее!
Последний раз я видел Евтушенко, когда он выступал около УНИКСа. А так, много моих друзей с ним дружили — Олег Хлебников, Юрий Михайлович Поляков. У них дачи рядом в Переделкино, он много раз звал меня приехать. Но так получилось, что я в Переделкино последний раз был в 90-х годах и с тех пор так и не могу туда доехать, хотя очень хорошо знаю этот поселок и даже жил там полгода, когда учился в Литинституте. Гулял, со многими общался. Выходишь, а там Лев Ошанин гуляет с собакой, ты здороваешься. Но это так, прислониться к этим людям, большой дружбы ни с кем из них не было.
Последний раз я видел Евтушенко, когда он выступал около УНИКСа. А так, много моих друзей с ним дружили — Олег Хлебников, Юрий Михайлович Поляков
— Как вы думаете, почему Евтушенко уехал жить в Оклахому, США и остался работать там профессором в университете?
— Меня это вообще не смущает. Был бардак. Он в свое время при Горбачеве депутатствовал, думал по своей наивности, что выйдет в своем красном пиджаке к трибуне, донесет людям слово. Но понял в итоге, что вся система власти очень цинична и все-все на самом деле знают. Один человек, чтобы ты ни делал, ничего не изменит. Как говорил Эдуард Лимонов, действовать нужно только радикальным путем. Что-либо изменить сложно. Кроме того, люди начали писать в стол, интерес к литературе угас. Ему нужно было выживать, поддерживать статус кво. И он уехал. При каждом университете есть занятия, которые идут как внеклассные чтения — каждый студент может выбирать предмет для расширения своего кругозора. Ты вывешиваешь на доске свое резюме, где пишешь, что ты, например, Евтушенко, предлагаешь курс по русской литературе с 1920 по 2000 годы. И если набираешь достаточно слушателей, то тебе даются оклад и квартира. Но, опять же, человек должен иметь имя, статус, его должны знать.
Мне кажется в России таких людей больше не было и вряд ли еще будет. Талантливых, известных поэтов много, но это, я думаю, феномен. И его наверняка будут изучать
— Маша Ватутина, наша замечательная поэтесса.
— Да-да, я читал ваши стихи, Маша! У вас нет с собой книжки случайно, подарите мне?
На самом деле, наверное, очень сложно держать все в голове. И он забывал. На это многие люди обижались.
Читайте также: